Дочери Урала в солдатском строю

И вдруг исчезло поле боя… Куда-то уплыли сталинградские руины… По земле стелилась легкая дымка — испарина… Мария увидела себя в родном доме… Она сидела рядом с отцом и слушала рассказы о том, как он воевал в империалистическую… мерз в окопах, голодал.

Отец рассказывал, как он участвовал в гражданской войне, и Марии было обидно, что она не могла идти рядом с отцом в штыковую атаку на белогвардейские цепи.

Потом Мария вместе со всей семьей переезжала из сибирского села Андреевка в далекий город Джамбул. Отец ехал туда строить Туркестано-Сибирскую дорогу.

Но многого не успел построить старый солдат. Умер.

…В комсомол Мария вступала уже без отца, и ей было жаль, что он не смог увидеть на ее груди значок…

Картины сменялись. То она видела себя дома, рядом с отцом, то снова пробиралась по горящему Сталинграду… И вдруг мелькало лицо женщины в белом халате. Женщина была похожа то на мать, то на сестру Екатерину…

Она была заботлива, внимательна, давала что-то пить и ласково гладила Марию по голове.

Да, точно, это же мать — Александра Антоновна. Сейчас она обняла дочь и, прильнув к ее груди, хочет что-то сказать. А Марии некогда. Ее ждут. Заявление комсомолки Марии Крутихиной, телефонистки Джамбульского узла связи, бюро горкома комсомола удовлетворило: она едет добровольцем на фронт.

Мария обещает матери писать. Просит не беспокоиться за нее. Она отомстит за погибшего брата Леонида, поможет воевать остальным братьям — Георгию и Михаилу. Мать что-то говорит ей, но Мария не слышит… Обидно, ох как обидно — не услышала материнских слов.

И еще ей очень хотелось, чтобы мать увидела ее в солдатской форме. Марии хотелось, чтобы мать познакомилась с ее друзьями-однополчанами из зенитно-прожекторного полка… Вдруг снова зеркало… На Марию смотрела мать — седая, уставшая. И мать что-то опять говорила. Теперь, кажется, Мария поняла, что мать произнесла: «Доченька, это не я на тебя гляжу. Это ведь ты сама…»

Мария Крутихина пришла в себя через несколько дней. Не сразу сообразила, почему она на койке. В медсанбате скопилось много раненых и контуженных.

Как-то к ним пришел генерал Чуйков. Мария не слышала, что говорил генерал. Потом она прочитала об этом в письме и поставила рядом со многими свою подпись.

Раненые бойцы-сталинградцы отправили в тыл письмо-клятву:

«Мы возьмемся за руки, грудью встретим врага, но не сдадим город…»

Мария не задержалась в госпитальной палате. Когда дело пошло на поправку, попросилась отправить на передний край. И вскоре она встала в строй сражающихся.

…Рота поднялась в атаку. Мария не слышала команды, не слышала крика «Ура!», не слышала непрекращавшегося шума канонады. Она видела, что солдаты, ее боевые друзья, ползли вперед, и она ползла, сжимая в руке автомат. Солдаты вставали, идя в атаку, и Мария делала то же самое. Солдаты падали, и она прижималась к земле. Мария оставалась в строю до конца Сталинградской эпопеи. Она выполнила клятву, данную в письме: «Грудью встретить врага, но не сдать город».

Постепенно вернулся слух. И Мария почувствовала, что она стала сильнее, потому что теперь не только может ходить, видеть, говорить, но и… слышать. Скажи кто-нибудь ей раньше о том, что с потерей слуха человек теряет половину самого себя, — не поверила бы. Но испытала это сама. Сейчас все позади. Сейчас она чувствует свою полную силу, как тогда, когда принимала военную присягу. Связист гвардии рядовой Мария Крутихина готова нести сейчас свою службу наравне со всеми. Не хныкать, не раскисать, не терять присутствия духа, не спать, когда еле держат ноги, словом, готова быть солдатом.

И почти два года, до памятной январской ночи 1944 года, она оставалась в солдатском строю, идя по фронтовым дорогам к Победе.

…Перед батальоном была поставлена задача — выбить гитлеровцев из небольшого белорусского хутора Малая Лешня. Укрепившись в нем, фашисты сдерживали продвижение наших войск. Хутор, или, вернее, то место, где недавно он находился, обозначен лишь сиротливыми печными трубами. Но он оказался действительно крепким орешком.

Немцы создали здесь мощную систему огня, простреливая каждый метр на подступах к селению. «Это не Лешня, а настоящая чертова клешня», — зло шутили промеж себя бойцы.

Было принято решение взять хутор молниеносной атакой. Боевые цепи батальона, словно тугая пружина, сжимались для решительного броска.

Мария Крутихина, уже бывалый связист, хорошо знала свою роль в предстоящем бою. Она не раз участвовала со своим батальоном в атаках и понимала, что первый, кто дает информацию о реальной обстановке, сообщает истинное местонахождение боевых порядков, — это связист.

…По цепи передали приказ: «Крутихину к комбату!» Командир батальона был краток: «Нет связи с наблюдательным пунктом».

Мария поняла без лишних слов. Поняла по глазам командира — без связи дело худо. Что там в ротах? Как ведет себя противник? Попробуй угадай!