Дочери Волхова

– Йармиль. – Одд взял ее руку и крепко сжал. – Я понял… я совершил большую ошибку. Вёлунд, когда забрал оперение валькирии, получил власть над ней. А я… я отдал власть надо мной тебе. Меня предупреждали, но я… видно, оказался слишком самонадеян… или уже поздно было предупреждать. Но я прошу тебя… – Он в волнении заглядывал ей в глаза и с трудом подбирал слова: – Опусти меня! Дай мне свободу. Я не могу думать ни о чем, кроме тебя, моя душа принадлежит тебе. Но я не могу остаться с тобой навсегда. Я должен вернуть в святилище Торгерд ее золотые кольца. Я должен рассказать моему отцу, что его сын Хакон отомщен. Отпусти меня, чтобы я мог исполнить свой долг.

– Я не держу тебя. – Яромила улыбнулась. – Поезжай куда хочешь. Только твою рубаху я тебе не отдам.

– Ты нашла ее? – Одд, несколько успокоенный, перевел дух и даже улыбнулся. – А я думал, что ее забрали рю… рюсалькур… те водяные хулдры.

– Я ее нашла. Но она у меня останется. У нас есть такой обычай: когда мальчик родится, его от сглаза надо в отцову рубашку завернуть. А я знаю, что, когда мой сын появится на свет, его отца не будет рядом.

– Вот как? – Потрясенный Одд поднял брови. – Ты знаешь… уже сейчас… ты можешь предсказать… что у тебя будет ребенок… сын?

– Мне предрекли это тени умерших, с которыми я говорила во сне. Они обещали, что у меня родится сын и что он будет сильным и прославленным человеком.

– Если так, то я не смогу сделать ему лучшего подарка, чем эта рубашка, одно из самых дорогих моих сокровищ. Она хранила меня от огня, холода и острого железа, хранила от злых чар… пока я сам не снял ее, чтобы быть к тебе поближе. – Одд обнял Яромилу и прижался лицом к ее волосам. – Я не знаю, что будет со мной, Йармиль, позволят ли боги мне когда-нибудь вернуться сюда. Но вернусь я или нет… я всегда буду помнить встречу с тобой, ибо это величайшее чудо моей жизни.

– Ты освободил меня, как обещал, – ласково шепнула Яромила и обняла его. – Ты пришел ко мне, князь Высокого Пламени. Ты сделала меня Ладой.

– Я пережил много разных приключений. И всегда я приобретал в них что-то очень ценное, вроде этой рубашки с Эринна. Я никогда еще не оставлял ничего в чужих землях. Но здесь я оставляю нечто большее, чем рубашку. И я вовсе об этом не жалею. Прощай, Йармиль. Я так люблю тебя, что мне даже не жаль уезжать. Ты всегда будешь со мной.

– Где бы ты ни был, ты тоже всегда будешь со мной. – Яромила улыбнулась. – Во мне есть часть тебя, которую тебе уже не забрать назад.

Часть вторая Солнцева Дева

Сразу после Купалы князь Одд Халейг уехал вместе со всей дружиной. Но запустения в Ладоге не замечалось: в разгар лета понаехало торговых людей – одни шли с Варяжского моря на Волгу, другие обратно. Едва Домагостева челядь успела прибрать гостиный двор, как снова понадобилось место для знатных гостей.

С Ильмерь-озера явился Родослав, родич словенского старейшины Вышеслава, и привез с собой людей из далеких полуденных земель – со среднего Днепра, где жило племя полян.

Не так чтобы словене совсем ничего не знали о тех краях. В сказаниях предков, пришедших с юга, упоминались и Днепр, и Дон, и Дунай. Во времена свейского владычества конунги с дружинами отправлялись на юг и порой возвращались оттуда, поуменьшившись в числе, но с богатой добычей, и приносили с собой вести о Греческом море и несметных богатствах тамошних стран, а также о многочисленных словенских и иных племенах, земли которых им приходилось пересекать. В сагах, которые викинги потом рассказывали долгими зимними вечерами в Альдейгье, повествовалось о чудесных красавицах, дочерях тамошних царей и князей, и на этих красавицах женились после совершения подвигов отважные воины, получая с ними в приданое половину земли могущественного тестя. Некоторые на самом деле привозили с собой женщин, взятых в качестве добычи – иной раз светловолосых словенок, а то и смуглых, большеглазых гречанок, не слишком-то красивых на привычный взгляд. Едва ли какая из них была царской дочерью, но, однако же, эти пленницы служили живым подтверждением успешности походов.

Но это все кощуны и басни. Действительность же была такова, что после изгнания свеев и разрушения торговых путей на юг по днепровскому пути больше не ходили, предпочитая волжский. Как говорили торговые люди, в низовьях Днепра путь к богатым греческим землям преграждали опасные и неуправляемые кочевые племена. К тому же днепровские пороги в нижнем течении, в прежние времена проходимые, теперь из-за понижения уровня воды стали почти непреодолимы. На Волге Козарский каганат, взимая подати с подчиненных народов, поддерживал мир и безопасность торговых путей, а на Днепре не было силы, способной этим заняться. В прежние десятилетия большая торговля шла по Дону и его притокам, где жили какие-то саваряне – или северяне, – полусловенское-полуясское племя. Но о землях среднего Днепра, о полянах, деревлянах и дреговичах на Волхове не слышали уже давно и даже удивились, что эти племена еще существуют на свете и не отошли в область сказаний.