Дочка людоеда, или Приключения Недобежкина [Книга 2]

— О'кэй, Майк, я согласен, — ответил американский президент. — А у вас ребята в тюрьмах соображают, что к чему. Наши предприниматели и промышленники будут в восторге от их предложений по оружию — это сулит хороший бизнес. Надо только как-нибудь красиво назвать новые Олимпийские игры, чтобы нас не обвинили, будто мы возрождаем гладиаторские бои. Ты не возражаешь, если мы для прессы и общества защиты животных назовем игры «Торридой»?

— «Торрида»! Мне это название нравится, думаю, возражений с нашей стороны не будет. Наш народ любит красивые иностранные слова Значит, все о’кэй, Ронни?

— О’кэй, Майк!

Так была решена судьба Недобежкина.

Накануне прилета Аркадия в Лос-Анджелес определились чемпионы по первым двум видам спорта. Русские пока лидировали на играх. Виктор Пархоменко, с особой жестокостью изнасиловавший в парке им. Горького гипсовую фигуру «Женщины с веслом» и получивший за это десять лет, оторвал от пола груз в две тонны, а Иосиф Смысловский выиграл в шахматы у Гарри Фишмана, из чего доктор Харпер — эксперт братьев Ортега — сделал вывод, что центр преступного мира перемещается в Советский Союз и вскоре там ожидаются самые высокие доходы от новых рынков сбыта наркотиков и незаконной деятельности.

Взлетные полосы международного аэропорта в Эль-Сегундо накалились от приема иностранных авиалайнеров, высаживающих все новые и новые партии миллионеров и капитанов преступного мира, заказавших баснословно дорогие билеты на «Торриду», которая должна была состояться на открытом стадионе «Доджер». Из багажных отсеков самолетов-гигантов выкатывались бронированные «роллс-ройсы», «кадиллаки» и «мерседесы». Туристы, почти все в черных защитных очках — в Лос-Анджелесе триста шестьдесят пять дней в году светит солнце — брали под руку своих ослепительных блондинок и рассаживались по лимузинам, уносящим их в сторону Элизиан-парка.

Этих игр давно ждали. Вся подготовка к ним велась в страшном секрете. Главари сицилийской мафии, короли наркобизнеса, сегуны японской якудзы, ваны гонконгских кланов, настоятели филиппинских преступных сект, паханы советских воров готовились к эпохальному событию — торжественному открытию первых в мире Тюремных Олимпийских игр, для непосвященных названных «Торридой».

Между полицейскими силами и преступным миром напряжение достигло кульминационного предела, и наконец было достигнуто соглашение о временном перемирии. В этом перемирии был весь пафос и смысл проведения игр. «Мы верим, что недостижимый пока вечный мир между силами преступности и органами правопорядка все-таки может воцарится, если все участники нашего праздника сконцентрируют на этой благородной идее всю свою добрую волю», — примерно так с энтузиазмом выразил идею новых Олимпийских игр русский президент. И вот наконец-то должен был наступить момент, когда на лос-анджелесском стадионе «Доджер» на трибунах бок о бок с директорами самых больших тюрем сядут самые известные преступники, начальники управлений по борьбе с наркобизнесом окажутся в соседстве с главарями медельинского картеля, а высшие чины министерств внутренних дел будут ожидать начала зрелища плечом к плечу с русскими ворами в законе.

Около одиннадцати часов утра полковник Родни с группой американских полицейских вывели Аркадия с его секундантом на крышу гостиницы «Амбассадор», где уже была приготовлена большая никелированная клетка и стоял готовый к взлету транспортный вертолет ВВС США.

— Аркадий Михайлович, — взмолился Родин, утративший всякую полковничью солидность из-за желания завоевать симпатии американцев, — не сочтите за оскорбление, но организаторы хотят устроить грандиозное шоу. И просят, чтобы вы опустились на стадион в клетке. Генерал ВВС Доусон клянется, что это абсолютно безопасно. Вы застрахованы на миллион долларов.

Полковник сунул под нос аспиранту радужную бумажку.

— Родина не забудет вашего самопожертвования! Вот страховочный полке. Вашего секунданта тоже застраховали на сто тысяч. Десять процентов выплачивают сразу же за моральный ущерб.

Аркадий, не говоря ни слова, хмуро отодвинул полковника от клетки и вошел в блестящую на солнце западню. Шелковников боязливо проскользнул вслед за своим хозяином.

— Вот это ты молодец! — умилился Редин. — Как только мы вернемся домой, обещаю сразу же представить тебя к сержанту и отправить в школу прапорщиков.

— Служу Советскому Союзу! — сощурился секундант-бомж, прикладывая ладонь к арестантской шапочке с вышитым ка ней гладью государственным гербом.

Военный вертолет ВВС США, поднявшей в воздух советских зэков-олимпийцев, понес их к стадиону. Аркадий увидел под собой огромный город, простиравшийся на много миль от морского зализа Санта-Моника до гор, виднеющихся на горизонте. Где-то тут, под ногами, были разбросаны всемирно известные киностудии, гиганты автомобильной и авиационной промышленности, знаменитый район Беверли Хиллз, где живут миллиардеры. Аспирант таращился на крыши построек, пытаясь угадать, над какими кварталами они проносились.