Дочки-матери

– Дак я только шампунем мою. Дегтярным, – бесхитростно поведала Олеся.

Общительная девушка-парикмахер состригла Олесе с волос секущиеся концы, придала прическе форму, а также помыла клиентке голову.

– Давайте я их еще маслом обработаю, чтобы не пушились, – предложила Олесе парикмахер.

– Не надо! – испугалась Олеся. – Не надо маслом!

Вышла из парикмахерской Олеся преобразившаяся.

С ее длинными волнистыми волосами цвета солнечного заката задорно играл легкий ветерок. Пока шла мимо редких витрин, присмотрела дочкам куклу, ванночку для куклы, игрушечную посудку…

– Эх, нельзя. Как я потом маме объясню все эти покупки? – вздохнула Олеська.

Навстречу шли двое тощих парней.

– Смотри, рыжая! – удивленно показал прямо на Олеську пальцем один из них.

Олеська улыбнулась, поглазев на обоих. Ничего не могла с собой поделать, рот самопроизвольно расплылся в улыбке. Один из парней чуть шею себе не свернул, на нее глядя.

– Ой, – смутилась Олеся.

У нее тут-же гулко забилось сердечко в груди. Пять лет как без мужчины живет, под зорким присмотром строгой мамы. А ведь она живой человек!

Зашла в универмаг, что в центре, прикупила себе помаду вишневого цвета. Купила тени и карандаш, тональный крем, чтоб веснушки замазать. Краситься только негде было. Везде прохожие снуют, дети какие-то носятся. Олеся вспомнила о том, зачем приехала и пошла разыскивать адрес дома хозяина квартиры, которую она собиралась купить.

***

Хозяин квартиры встретиться с Олесей согласился.

– Вы проходите, я пока картошку на кухне дочищу, – сухо предложил он после того, как открыл дверь гостье.

Немолодой угрюмый мужчина в старых трико и полосатой маечке.

Олеся огляделась в скудно обставленной комнате и села на продавленный, видавший виды диванчик, накрытый стареньким пледом. Села и пользуясь отсутствием хозяина дома, вынула из своей сумки зеркальце, карандашик и принялась накрашивать правое веко.

– О чем вы хотели поговорить? – неожиданно быстро вернулся из кухни мужчина и Олеся вздрогнула, выронив карандашик. Тот упал и закатился под диванчик.

Получилось, что правый глаз у Олеси был накрашен, а левый – нет. Пренеприятное зрелище.

– Ой, а можно его теперь как-то достать? – расстроилась Олеся. – Я же не могу так теперь пойти?

Она нагнулась и встав на четвереньки, принялась вглядываться в темную щель между диваном и полом. Огромная пятая точка Олеси выпятилась на обозрение смутившегося мужчины. Вывалились у женщины из джинсов и увесистые «бока». Мало того, спереди, в районе груди у женщины, под силой тяготения все тоже как-то нелепо «вывалилось» прямо на пол.

– Не могу вытащить! Рука застряла! – вдруг призналась Олеся. – Может вы диван приподнимете?

– Не могу. У меня сразу поясницу прихватит, – виновато признался в свою очередь и хозяин квартиры. – У меня радикулит обостряется, если тяжести подниму.

– Что же делать? Ой, а у меня кажется, рука затекла, – со страхом призналась Олеся.

Страшные мысли закрались в ее голову. Одинокий мужчина, неженатый, по всему видать. И она. Вся такая беззащитная, стоит на четвереньках перед ним на полу.

От страха такого Олеся дернула руку посильнее и вытащила ее наконец, из-под дивана.

– Можно я диван отодвину в сторону, чтобы мне карандашик мой достать. А то так обидно, я его не успела купить, как вот такая неприятность случилась, – попросила Олеся.

Хозяин квартиры промолчал и Олеся, поднатужившись, сдвинула диван в сторону. Карандашик, к ее счастью, нашелся, но теперь обнажилась вся неприглядность, существовавшая, как оказалось, за диваном.

Фантики от конфет, пустые пачки от дешевой китайской лапши и прочий мусор, пыль и паутина.

– Давайте веник и совок, я мусор уберу, – предложила Олеся…

***

Пока она мыла пол, а примолкнувший хозяин квартиры выходил на улицу выносить мусор, оказалось, что сгорела кастрюля с пригоревшей к ней картошкой в кухне. Про нее просто-напросто забыли в свете происходящих событий.

– Я вам сейчас быстренько и картошку почищу, – предложила Олеся, решившая, что в том, что картошка сгорела – ее вина. Ведь если бы она не приперлась в квартиру к этому мужчине, то он бы не остался сейчас без обеда.

– Не надо. Нет у меня больше картошки. Эта последняя была, – недовольно ответил мужчина.

– А что есть? – деловито осведомилась Олеся, пошарив без разрешения по всем кухонным шкафчикам. – Так-так… Горох, макароны, гречка…

Немного поколдовала у плиты и получилась изумительно ароматная горошница.

– Я еще не ела с утра, – призналась мужчине Олеся и тот великодушно пригласил ее разделить с ним обед.

Поели, после чего хозяйственная Олеся по-привычке помыла всю посуду в кухне.

Даже прошлогодние немытые банки из-под солений-варений, что в промежутке между холодильником и стеной небрежно понатыканы кем-то были, отмыла заодно.

– Да что вам от меня нужно, говорите уже!

Дяденька искренне не мог понять, что этой рыжей женщине нужно: явилась без приглашения в его холостяцкую берлогу, трясет тут своими "окороками", хозяйничает… Все-равно не нужна она ему такая.

(Та, другая, Люба, которая ему квартиру продать просила, поинтереснее на лицо была.)