Дочки-матери

Дальше Витя остался в одиночестве в своем углу столика. Наглые Викины подружки словно забыли о его существовании: они то без стеснения поправляли при нем свои лямочки от лифчика под платьями, то обсуждали своих мужчин, маникюр, косметику, шмотки и прочую женскую ерунду. Они пили, грызли свои фрукты и закуски, «ржали как лошади» и бесили, бесили Витю своей неугомонным активным женским трёпом.

Витя страдал от неконтролируемости ситуации, которая выбила у него почву из-под ног. Ведь все пошло совсем не так, как он себе представлял.

Извинившись, убежал искать туалет.

Долго плутал в полутемном коридорчике, выискивая нужную комнату со знакомой буковкой или фигуркой, но на глаза попадалась лишь одна дверь, с витиеватой надписью, окантованной золотой рамочкой:

«Здесь можно попудрить носик».

«А мне эти волчицы пудрят мозг!» – с раздражением подумалось Вите.

Плюнув на приличия, Витя бесстрашно открыл дверь в эту самую «пудрильню» и прошел, не обращая внимания на возмущенный непонимающий взгляд девушки, подкрашивающей себе помадой губы у огромного настенного зеркала.

Плевать. Он же мужик. Захотел – пошел и сделал свое дело! И неважно, где и при каких условиях.

На деле сдулся сразу, как только закрылся в маленькой кабинке, пахнущей приторным ароматом чьих-то женских духов.

Вжался в комочек страха, осел на пол, почувствовав себя полным ничтожеством, закрыл глаза и вспомнил спасительницу-маму: что она бы посоветовала ему в данной ситуации?

И словно наяву увидел грозный мамин взгляд: «Будь мужиком! Не позволяй им вытирать об себя ноги!»

Пришел в себя, взял себя в руки. Вернувшись за столик с хохочущими навзрыд фуриями, попытался пресечь «бабий произвол».

– А ну тихо всем! Молчать! – прикрикнул он в щебечущую шайку подруг и размахнулся для удара кулаком по столу.

Но все сразу как-то пошло не так. И выкрик получился визгливым, не таким как хотелось бы, и удар.

Хотел, чтобы этот жест получился брутальным, но в момент размаха Витенька поймал чопорный взгляд приличной дамы со столика напротив, отчего понял, что такие вольности непозволительны в общественных местах и удар получился слабеньким.

Так, не удар даже. Постукивание, вконец рассмешившее девчонок. Столик их потонул в новом взрыве женского хохота.

***

Вернувшись с неудавшегося свидания, Витя тихонечко вздохнул, сев за стол в кухне.

Смахнул скатившуюся по щеке скупую мужскую слезу.

Маменька, естественно не спала и крутилась около него со своими до невозможности дотошными расспросами.

– Ну как? Чем обрадуешь? Было, не было? Предложение сделал?

– Мам, иди спать, – безжизненным голосом произнес Витя и мама всполошилась.

– Что такое? По глазам вижу, она тебя чем-то обидела! Что она тебе сказала? Витя!

– Я все деньги потратил, которые у меня были. И еще должен остался. – чуть не плача, признался ей сын.

– Кому должен? Зачем? – ахнула Тамара.

***

– Нахрена вы во «Флердоранж» попёрлись? – лютовала Тамара. – Что, для свидания другого места больше не нашлось? Это же самый дорогой в нашем городе ресторан «только для женщин». Ты разве не знал? Стыдно не знать о заведениях, находящихся в собственной местности!

– А я знал, что так будет? Да откуда ж я знал? – плаксиво затянул вконец расстроенный Витя. – Я по ресторанам сроду не ходил. Мне и на лавочках в парках гулялось с девочками неплохо. Это все Вика – молча привезла меня туда, куда ей самой в голову взбрело. Ну а что ты хотела? Ее же машина – куда захочет, туда меня и везет! Послушай, мама – это все ты, виновата! Чем тебе Юли и Аллы не угодили? Нет же, тебе именно Вику подавай! А на какие шиши я с ней встречаться должен? Она уже сожрала со своими подружками весь мой среднемесячный бюджет! Мне не осилить такую девушку, я же говорил тебе, говорил!?

– Ну надо же напасть-то какая! – со злостью усадила свою объемную пятую точку на стул Тамара.

Глава 10

– Кирьяш, а ты почему сегодня тут ночевал? Случилось чего, или с Любой поругались? – поинтересовалась у сонного сына мать, Фая.

– Поругались. Я решил от нее уйти, – кивнул головой сын, откусывая от блина кусочек. – С творогом? – скривился он, – А с мясом есть? Нету? Тогда не буду есть. Голодным буду ходить. Я творог не ем, – решительно заявил он.

Олеся, подошла ко столу со сковородкой в руках. Это она сегодня встала спозаранку в прекрасном настроении и решила побаловать домочадцев горяченькими блинами с утра.

Она со злостью шмякнула очередной блин со сковороды в тарелку и свирепо взглянула на брата.

– Как же ты надоел, а? Как я твою Любу понимаю. Мяса в доме нет! Да его никто кроме тебя не ест, а ты сам толком дома не живешь! Чего фыркаешь как баба на сносях, ешь что дают! – забранилась привычно она, но Фая царственно схватила старшую дочь за плечо:

– Не ворчи с утра, дочь. Остынь. Зачем зря себе и окружающим нервы мотаешь?

– Но мама! Мне обидно: я не успеваю их печь, эти блины, как они тут-же в этой бездонной бочке, с именем «Кирьян» пропадают! Пусть с начинкой он тогда их ест, так они будут сытнее и съедаться будут медленнее!