Дочки-матери

– Ладно. Понял, – ответил Костя после недолгого молчания. Эту короткую паузу я, разумеется, отметила. – Спасибо, Лен. Мы разберемся. Правда.

И, коротко попрощавшись, повесил трубку.

* * *

Чем меньше оставалось времени до свадьбы, тем спокойнее становилась Натка. Впрочем, это и понятно – человеческая психика так устроена, что волнуется человек, как правило, только до того момента, пока решение не принято, а когда оно принято, волнение проходит так же, как шторм на море.

Их с Таганцевым решение было принято окончательно и бесповоротно. Они становятся мужем и женой, забирают Настю Васильеву из детдома в гостевом режиме, перевозят ее в Москву на три положенных законом месяца, смотрят, подходят ли они друг другу и хорошо ли девочке с ними, а им с ней, после чего либо подают документы на усыновление, либо честно признаются, что это не их путь. Ключевое слово тут было «честно».

Натка и Костя договорились, что называется, на берегу, что не будут врать друг другу из желания показаться лучше или из страха быть непонятыми. Это было основное условие, которое оба сформулировали, как следует обсудив ту информацию, которую дала Тамара Тимофеевна. Теперь, когда первый тяжелый разговор был позади, Натка вернулась в привычное состояние если не безмятежности, то полного довольства жизнью.

Лето кончилось, а вместе с ним и каникулы, и теплая погода. Уже первые дни сентября принесли резкое похолодание и проливные дожди. Вернувшийся из деревни Сенька отчаянно филонил, не желая делать уроки, хотя и понимал, что безделье все равно не прокатит. В бассейн Натка его записала, и теперь дважды в неделю он ходил на тренировки, и они, то ли из-за не приевшейся пока новизны, то ли из-за тренера, то ли просто из-за любви к плаванию, были для него в радость. Вот и хорошо.

Инспекция, с которой органы опеки приходили, чтобы убедиться, что их квартирные условия позволяют взять ребенка из детдома на гостевой режим, прошла спокойно. То ли чистота в квартире, которую Натка маниакально поддерживала, то ли комната Арсения, полностью оборудованная с учетом потребностей и интересов девятилетнего мальчика, то ли справка о доходах, взятая Наткой на работе. А может, и то, что в ближайшее время ей надлежало получить статус замужней женщины, сработало, и сотрудница отдела опеки, хоть пока и не выдала официального заключения, благосклонно намекнула, что в положительном решении сомневаться не приходится.

Таганцев параллельно занимался сбором информации о семье Насти Васильевой. Этот совет Плевакиной был тоже крайне полезным. И необходимость такой скрупулезной работы подтвердила Лена, старшая Наткина сестра, судья Кузнецова.

– Понимаешь, в этом деле лучше подстраховаться заранее, – говорила она. – Если вы все-таки решите, что хотите удочерить девочку, то при подготовке к судебному заседанию органы опеки все равно должны будут установить всех родственников девочки, чтобы уведомить их о процедуре усыновления и прийти к выводу, что юридических препятствий к этому нет. На этой стадии возможны сюрпризы, и, поверь мне, они бывают достаточно неприятные. Лучше заранее знать, с чем ты имеешь дело.

Это казалось довольно странным, но данные о семье девочки в открытом доступе отсутствовали. То есть, конечно, в ее личном деле, которое Косте удалось добыть через саратовских оперов, упоминалась мать – Васильева Ольга Ивановна, 1993 года рождения, но в местных базах данных она не значилась, скорее всего, была приезжей. Настю она родила в двадцать три года, то есть малолеткой точно не была, и причины ее отказа от ребенка оставались все так же непонятны.

Радовало то, что со здоровьем у Насти не было никаких проблем. Девочка не имела ни наследственных заболеваний, ни родовых травм, ни врожденных пороков развития. Нормальный здоровый ребенок, к тому же еще и красивый. Даже странно, что за все то время, что она провела в доме ребенка, ее до сих пор не усыновили. Впрочем, на этот вопрос Таганцеву ответили коллеги-опера, и услышанное ему не понравилось.

– Скорее всего, директриса пытается «продать» этого ребенка, получив за него хороший куш, – предположили они. – Не в прямом смысле слова продать, конечно. Просто всячески затягивает процедуру оформления, назначения первой встречи и все такое. Методов-то масса. Ждет, пока не найдется усыновитель, готовый выложить кругленькую сумму в качестве спонсорской помощи.

– Да, нам что-то говорили про компьютерный класс и комнату психологической разгрузки, – мрачно подтвердил Таганцев. – Но у нас нет таких денег, да и аморально это. Девчушка могла бы давно жить в любящей семье, а ее выставляют на торг, как корову на базаре. Интересно, куда вы смотрите.

– Так куда нам смотреть, если сигналов нет, – пожал плечами собеседник. – Это я тебе общий расклад рисую. Примерный, так сказать. А доказательств у меня никаких. Вот если ты в ходе своей истории поможешь нам их получить, то будет тебе не только ребенок, но еще и «галка» за раскрытие.

– То есть ты хочешь сказать, что «галка» будет тебе, – заметил Таганцев. – Но в целом я не против, разумеется.

* * *