Дочки-матери, или Каникулы в Атяшево

Когда Ирина открыла глаза, короткая стрелка часов указывала на единицу, а длинная как раз приближалась к этой отметке. Несмотря на то, что тоненький серпик молодой луны еще вряд ли заслуживал титула «солнца ночи», за окном не было полной темноты, щедро рассыпанные по небосводу звезды давали достаточно света, чтобы, не зажигая лампы, разглядеть циферблат часов.

Некоторое время Ирина полежала с открытыми глазами, но сон не возвращался, было такое чувство, что уже утро и она отлично выспалась, хотя проспала всего пару часов. После того как они проводили гостей и убрали остатки пиршества, Ирина вдруг почувствовала себя такой уставшей, что, поднявшись наверх, просто рухнула на кровать, даже не раздеваясь и не разбирая постель, и заснула как убитая. Она знала за собой эту особенность, так обычно бывало, когда заканчивалась трудная работа. Теперь же роль работы сыграла травма Алики. Пока дочь была в больнице, Ирина плохо спала от постоянной тревоги за нее. Лежала одна в опустевшей мансарде, ворочалась с боку на бок и думала о том, как удивительно все переменилось за такой короткий срок — ведь еще каких-то полгода назад ей было совсем не до тревог за Алику, она засыпала, порой и не зная, где ее дочь, с кем и когда вернется. А теперь сто́ит дочери выйти за калитку, как в сердце тут же поселяется тревога и не отпускает до тех пор, пока Алика не вернется домой.

Теперь она была дома, мирно посапывала во сне, раскинувшись на своей кровати. Причин для волнений не было. Но спать все равно не хотелось, хотелось выйти на свежий воздух. Ирина свесила ноги с кровати и, нашарив в темноте шлепки, обулась. Тихо, чтобы никого не разбудить, спустилась вниз, сунула ноги в кроссовки и вышла из дома.

Ночь была теплой, звездной и душистой. Ирина машинально потянулась за сигаретами, но потом убрала руку: курить не было никакого желания. Куда приятнее было просто дышать влажным от ночной росы чистым воздухом. Она немного постояла, просто глядя в небо, потом прошлась по дорожке, ведущей к калитке, и, как ни странно, совсем не испугалась, неожиданно увидев за забором чей-то силуэт. То есть сердце ее стукнуло, но не от страха, а совсем по другой причине — даже тусклого света от фонаря в конце улицы было достаточно, чтобы понять, кто стоит за воротами. Она уже собралась обратиться к нему, но он заговорил первым.

— Ирина? — тихо позвал Иван. — Тоже не спится?

Она подошла поближе, к самому забору, и теперь их разделяла только калитка.

— А ты почему не спишь? — спросила она. — И что ты здесь делаешь?

— Так… Гуляю, — пробормотал он в ответ.

Они говорили шепотом, будто боялись кого-то разбудить, хотя, кроме Пушка и мирно дремавших кроликов, их никто не мог услышать. Иван смотрел на Ирину, она видела в полумраке, как блестят, возможно, отражая звездный свет, его глаза. И у нее просто перехватывало дыхание от сознания того, что он рядом, что они одни на этой темной спящей улице… Одни в этом маленьком уютном городке… Одни в целом свете.

— Ты сегодня сказала, что скоро возвращаешься в Москву… — начал Иван и не договорил.

— Да, — призналась она с большой неохотой. — Пора возвращаться к работе. Скоро начнется театральный сезон. Да и предложения от киностудий постоянно поступают, уже просто нельзя отказываться…

— Знаешь, Иришка, а мне тут тоже одно предложение поступило, — сообщил вдруг Иван. — Наш комбинат представительство в Москве открывает, мне предлагают возглавить. Я раньше отказывался, а теперь думаю — может, согласиться?

— Согласиться переехать в Москву? — В первое мгновение Ирина даже ушам своим не поверила. — Но как же ты?.. Ты же так любишь Атяшево!..

— Очень люблю, — признал Иван после паузы. — Но я хочу быть рядом с тобой. Это для меня важнее.

У Ирины перехватило дыхание. А она-то собралась уехать из Атяшево, надеясь сбежать от него и от своей любви…

— Иван, но Марина… — начала Ира и не закончила фразу, просто не сумела найти подходящих слов.

— До нашего с Мариной развода осталось двадцать восемь дней, — с неожиданной жесткостью в голосе проговорил Иван. — Вернее, теперь уже двадцать семь, новый день-то уже начался… Поверь, я не хотел с тобой ни о чем говорить до этого момента, но раз уж так все повернулось… Знаешь, я тебя только об одном прошу: если нет, то ты мне так сразу и скажи. Без всех этих ваших штучек «Ой, да я не знаю, я еще не решила, мне надо подумать»! Прости, ну не верю я, что можно не знать, хочешь ли ты быть с человеком или нет. Я вот настолько хочу быть с тобой, что готов ради этого в Москву ехать. Хотя, пока тебя не было, меня туда бы никаким калачом не заманили. Но теперь… Теперь все равно поеду. Не поеду, только если ты скажешь, что не хочешь меня там видеть…

Ирина стояла молча, вцепившись в калитку, ей казалось, что если она разожмет пальцы, то упадет. Ей трудно было поверить, что все, происходящее с ней сейчас, происходит на самом деле, не в мечтах и не во сне. Совсем недавно она думала, что сама готова отказаться от карьеры и остаться в Атяшево… если бы Иван только ее позвал. Но судьба порой лучше нас знает, что нам нужно.