Дочки-матери: наука ненависти

— Лень! — рявкнула Антония в бешенстве. — Ей просто лень было учиться, лень вставать с кровати!

Собеседник сморщился, как от кислого, и продолжил:

— Ага, вот так вы это расцениваете… И её страхи, паника — это тоже лень и дурь? И сердце, которое, будучи физически здоровым, бьется с перебоями, не может работать нормально и ровно, не даёт ей ходить и вообще двигаться — это что?

— Обыкновенная дистония, астенический синдром — огромная часть населения этим страдает — и ничего, живёт, работает, по врачам не бегает! — снова прикрикнула писательница.

— Я понял вашу точку зрения… и удивляюсь, почему вы — не медик, вы так прекрасно ставите диагнозы, так лихо выносите врачебные вердикты! У вас, случайно, не медицинское образование?

— У меня — нет, — ехидно улыбнулась Антония, — а вот у моего сына — да. И он никогда не замечал, что его сестра… — тут вдруг господинчик почти угрожающе поднял руку:

— А вот про сына вашего вы мне лучше вообще ничего не говорите, ладно? Я не хочу трогать эту тему, не хотел и не буду… если вы не станете меня провоцировать. Дело в том, что я в курсе всего… всего того, что Тася пережила в детстве, в том числе, из-за вашего, мамаша, сына.

Антония внутренне сжалась в комок: дрянь какая, всё-таки рассказала своему козлу! Будем противостоять этому изо всех сил!

— Не знаю, что вам ещё напела эта врушка, но вижу, что она здорово вас обработала своей якобы болезнью и якобы трудной жизнью. Вы, очевидно, находитесь в той стадии влюблённости, когда разум и логика отказывают вчистую, — удачно так она его поддела. Он ненадолго умолк, а потом, кивнув, высказался:

— Да, вы правы: я очень люблю Тасю. Она — удивительный человек, мне жаль, что вы этого так и не поняли. А глядя на вас, я вообще удивляюсь, каким образом она могла вырасти такой. Другая на ее месте должна была испаскудиться или стать идиоткой. Я надеялся, что вы поможете преодолеть Тасину болезнь. Ничего, я её вылечу и без вас и уберегу от всего этого ада… Теперь я вижу, что она не то, что не преувеличивала, рассказывая о своей семье, а была излишне деликатна.

Засим господинчик встал и откланялся, окатив напоследок Антонию с Масиком таким взглядом, что им потребовалась двойная порция спиртного, чтобы прийти в себя.

Кстати, каким бы ни был её сын Гоша, но он вновь порадовал мать. Узнав от нее об этом разговоре, он долго и непристойно ржал, а потом выдал свой вердикт.

— Слушай его больше, козла этого! Депрессия… Пусть кому другому мозги парят, а не мне, дипломированному врачу. Дурь, лень и поганый характер — вот и вся её болезнь.

Антония с нежностью тогда посмотрела на своего сыночка: уже очень немолодой, подточенный постоянным пьянством, несвежий и одутловатый, он всё равно был самым лучшим мальчиком на свете и всегда — всегда! — воином её войска. Верным и преданным. Всё же хорошо, что он не умер.

Коты изолгавшиеся

«Козел — это ее муж».

Антония веселилась, читая. Один кот объясняет другому, кого мудрые животные считают козлом в этом доме и их семье. Получи, доченька! Выкуси, господинчик! Жаль, что она, автор, не увидит их лиц в тот момент, когда они будут это читать, но у неё вполне хватает воображения. И она почувствовала себя почти счастливой, полностью удовлетворённой, несмотря на покалывающий бок. Да пусть его покалывает! Сейчас её довольство выработает достаточное количество эндорфинов, и те победят любую боль. Даже без водочки.

«Я завариваю крепкий чай, это единственная слабость, которую мы себе оставили. Кроме, конечно, рюмочки хорошего виски, которую мы себе позволяем иногда».

Глумливую физиономию Таськи в этом месте Антония тоже себе хорошо представляла. Да ради бога! Иди, рассказывай всем про ежедневные стопки водки на обед и ужин — кто тебе поверит? Тебе, бездуховной и продажной лгунье. Ведь следом идёт совершенно убойный и уничтожающий тебя текст.

«Муська мне сказала, что даже когда та была ребенком, она пахла злостью».

А ты думала, доченька, что мать расскажет о твоей взаимной любви с Муськой? И о том, как от горя, что ты уехала, кошка смертельно заболела? Нет, не будет этого. Муська тоже свидетельствует против тебя, и твои дурацкие сны про то, как кошачья стая ластилась к тебе и лезла целоваться, так и останутся всего лишь твоими снами, которые никому не интересны и никого ни в чём не убедят.

А вот размышления главной героини. То есть, альтер эго Антонии.