Дочки-матери. Третий лишний?

для самой себя». Митчи влюблен в Нанду, но в конце концов женится на Эгги по просьбе самой Нанды, которая обеспечивает себе таким образом свободное пространство, надеясь получить предложение руки и сердца от Вандербанка. Нельзя сказать, что она совсем не замечает, что вступает в соперничество с собственной матерью (у которой не осталось никаких иллюзий по поводу ее чувств на этот счет: «А!» – спокойно сказала миссис Брукенгем, – «Она так меня ненавидит, что способна на все, что угодно»). Дополнительное обстоятельство: Вандербанк столь же малообеспечен, как и она сама. И никто не выдаст малообеспеченную девушку замуж за мужчину без средств.

Нанда, лишенная поддержки со стороны матери, оказалась бы в весьма плачевном положении, если бы в их тесном кругу не появился бы вдруг мистер Лонгдон, пожилой мужчина, у которого когда-то была любовная связь с бабушкой Нанды. Он берет внучку под свое покровительство и предлагает ссудить Вандербанка деньгами, если тот согласится жениться на девушке. Вандербанк в конечном итоге скрывается и отказывается от женитьбы, Нанда остается незамужней, но ее удочеряет мистер Лонгдон, который в состоянии позаботиться о ее содержании. Отныне она будет жить вдалеке от родительского очага и перестанет докучать матери своим присутствием в ее гостиной.

Возможно, после разлуки с дочерью миссис Брукенгем наконец-то почувствует себя свободной для любовных демаршей с мужчиной, за кого она должна была бы выдать замуж дочь? На это, похоже, дочь сама их подвигла, когда говорила с Вандербанком о своей матери: «Будет, наверное, слишком бесстыдно, если я скажу, что, думаю: моя мать по-настоящему влюблена в вас? […] Ведь она по-прежнему так невероятно молода». Вот как молодая девушка, провалив собственное замужество, сыграла роль свахи для матери и внушила молодому человеку мысль о том, что та будет только рада, если он станет ее любовником.

«Трудный возраст», таким образом, проявляется не только у дочери, которая превращается в послушную игрушку противоречивых стратегий собственной матери. Этот возраст также с трудом переживает все еще молодая мать, которая должна отойти в сторону, чтобы выдать замуж дочь. Ничего удивительного, что в этой ситуации некоторые пытаются как можно скорее и любой ценой пристроить дочь замуж, пока она не затмила их самих, или, еще хуже, не превратилась в живой упрек, как, например, дочь Клитемнестры Электра в одноименной пьесе Жироду. Она упрекает мать, которая хочет ее выдать замуж: «Ты захотела, чтобы я была женщиной. […] Захотела, чтобы я оказалась в твоем лагере. Ты просто устала постоянно видеть перед собой лицо твоего злейшего врага. – Лицо моей дочери? – Лицо целомудрия».

Матери-сводницы

Толкнуть дочь в объятия мужчины отнюдь не означает побудить ее к замужеству, особенно в наши дни, когда прохождение инициального испытания (переход от статуса дочери к статусу женщины) не обязательно подкрепляется заключением брака, а протекает в пространстве межличностных отношений и подтверждается первым сексуальным контактом. Этот опыт уже не только не запрещается, но, напротив, может быть спровоцирован матерью: либо как подготовка к возможному браку в соответствии с обычным порядком смены состояний женщины, что означает доступ к статусу «первых», то есть супруги и матери; либо как утверждение в статусе «вторых», когда мать предопределяет для дочери судьбу проститутки или женщины на содержании. Еще хуже, если мать из-за легкомыслия или внутренней раздвоенности противоречиво относится к сексуальности дочери и действует за рамками обозначенных стратегий, или просто не знает, как подготовить дочь к осуществлению своего женского предназначения.

Юная Тэсс д’Эрбервиль, героиня романа Томаса Харди «Тэсс из рода д’Эрбервилей» (1891), оказывается в гостях у своего богатого соседа только потому, что ее родители – бедные крестьяне вбили себе в голову, что их семьи якобы состоят в родстве. Она возвращается от него изнасилованная и отчаявшаяся. Она еще не знает, что забеременела и утратила и свое достоинство, и все шансы быть любимой, и чуть ли не саму жизнь: «Внезапно она испытала к нему сильнейшее чувство презрения и гадливости и сбежала. Это был конец. Она не могла всей душой ненавидеть его; но он стал для нее чем-то вроде пыли или сажи. И несмотря на это, она все же хотела выйти за него замуж, чтобы спасти свою репутацию».