Додразнилась (СИ)

- Вы спали? - Панс закусила губу от нервозности.

- Что? - он обернулся и посмотрел на нее.

- Не прикидывайся, будто не понимаешь, - она начала наворачивать круги по комнате. - Я в курсе, что этот человек может трахаться на два фронта, так вы спали или нет?

На лице Гарри проступили желваки, а глаза потемнели еще сильнее.

- Нет…

- Но Вольф хотел этого, а ты отказал, так?

Его чуть заметный кивок был ответом.

- Теперь это многое объясняет… - девушка потерла переносицу. - Ты знаешь, он…

- Паркинсон, послушай, - Гарри перебил ее строгим тоном. - Мне плевать, что происходит у вас с ним, раз решила попробовать с двумя мужиками, дело твое, но мне такое не предлагай, - холодно усмехнулся аврор. - Тем более Аларикус найдет среди своих стоящего для тебя.

Панси сразу не поняла, о чем он говорит, но потом краска стыда и обиды покрыла ее лицо.

- Поттер, да ты совсем… - она растерялась и не могла подобрать слов.

- Ты молодец и схватываешь на лету, я бы сказал, но учти, - Гарри поправил очки с самодовольной улыбкой на лице, - Вольф очень много требует сразу, хотя ты уже должна была это понять.

- Ублюдок! - она подошла к столу и чуть наклонилась, облокачиваясь ладонями. – Вот, значит, какого ты обо мне мнения, - краска не сходила с ее лица, а грудь высоко вздымалась. - Считаешь, что если на горизонте предо мной замаячил какой-то хуй с миллионами галлеонов, то я брошу все и побегу отсасывать его? - она пристально смотрела на Гарри, боясь появления слез. - А тебе, якобы, плевать и ты снова со своей рыжей будешь играть в импотента, да?

Поттер резко встал.

- Не дерзи мне, Паркинсон, - его глаза почернели, как агаты. - Я не Аларикус, церемониться не стану… - он сжал в руке палочку.

- Что, сразу Круциатусом пытать начнешь, Потти? - с вызовом спросила она, дрожа от напряжения.

Неизвестно, что бы произошло дальше, но их прервал стук в дверь и голос Уизлеты с грязнокровкой.

- Гарри мы уже ждем тебя.

Дверь открыла рыжая и тут же уставилась на Панси.

- Паркинсон, что ты тут делаешь? - она внимательно оглядела ее.

- Добрый день, дамы. - на удивление ровным голосом ответила слизеринка. - Прошу прощения, мистер Поттер, - девушка повернулась к герою. – Думаю, мы закончили со статьей и можно ожидать праздника.

Она прошла на выход под пристальным взглядом Грейнджер.

- Всего доброго.

***

Начало третьего месяца. Пальцы девушки печатали не переставая. Вместо чая зелье для провала в небытие. О еде вспоминалось в последний момент. Панси каждую свободную минуту пыталась занять себя чем-то. Тренировки, работа, письма подругам с Хогвартса. Она пыталась загнать себя в воронку неотложных дел, лишь бы не оставаться со своими мыслями наедине. Фотки очкастого мелькали в газетах с завидной регулярностью, как и рожа ненавистного Вольфа.

В своей работе Панси решила указать своих родителей и как они работали на Лорда. Ей вдруг захотелось прочитать о них информацию, вспомнить и тихо поплакать дома. Ведь Паркинсоны никогда не должны показывать своих слабостей.

На следующий день девушке удалось добиться разрешения министра забрать дела родителей домой для изучения. Кингсли понимающе одобрил ее просьбу и выразил беспокойство о состоянии ее здоровья. Даже она сама заметила, что некогда пышные формы стали исчезать, глаза увеличились, а черты лица заострились.

Слизеринка выходила из хранилища с документами, когда ее руки внезапно затряслись, а в глазах помутнело. Последствия приема зелья для сна в больших дозах дали о себе знать. Она не заметила, как к ней подошел светловолосый мужчина и осторожно взял за плечи.

- Паркинсон? - раздался рядом голос Драко Малфоя.

Когда ей стало легче, они направились в зал с каминами, где к несчастью встретили Поттера с рыжим гиббоном. Холодные приветствия и привычка Драко заваливать руку на плечо подруги. У Панс не было сил и желания смотреть на гриффиндорца. Она знала, что кроме злобы и ненависти там ничего не увидит. К тому же чувство влаги в глазах было предупреждением, что надо уходить.

- Ты видела лицо очкастого? - спросил Малфой. - Он точно ненормальный.

Позже, сидя в ресторане, они громко смеялись, вспоминая школьное время и свою глупость.

“Потти, Потти, Поттерок - пососика мой хуек”.

Именно так звучала песенка, которую так любил напевать слизеринец. Драко знал о возвращении Аларикуса и попросил Панси быть осторожнее с этим “извращенцем”.

- Панс, ты бы заканчивала увлекаться диетами, тебе не идет это дерьмо, - Малфой показательно втянул свои щеки.

А девушка смотрела на своего кумира юности и не понимала, как она вообще могла любить его. Она вспоминала, когда с третьего курса просто боготворила этого надменного аристократа, но эти чувства со временем стали постепенно меняться.