Дог-бой

Зато сегодня здесь оказалось множество собак. Дмитрий насчитал не менее семи. В темноте они казались просто громадными. Почему он раньше не замечал их? Он сел на свою любимую скамейку под березкой. Он часто отдыхал здесь по пути домой — в любую погоду, особенно если день на работе выдавался трудным. Ясными осенними вечерами, вот как сегодня, весь парк мерцал и блестел. Сухие пожелтевшие листья, тихо шурша, падали на землю, закрывая ее золотистым ковром. Армия уборщиков еще не вышла на смену. Скоро они сгребут все листья и утрамбуют их в мусорные мешки, обнажив черную землю для снега. Но пока неубранный сквер переливался разноцветными огнями под черным безоблачным небом. За шесть лет, что он здесь прожил, он видел мало таких ночей. Дмитрий закрыл глаза. Ну конечно, собак он видел и раньше. Бродячие псы в сквере беспокоили его, как и всех местных жителей. Но сейчас он отнесся к ним совсем по-другому.

Рядом что-то шевельнулось, и Дмитрий открыл глаза. Ну конечно — собака. Огромный пес, московская сторожевая. Добродушная слюнявая морда, мохнатые уши… Дмитрий узнал его. Соседский Мальчик! Пес сел рядом и дружелюбно вильнул огромным хвостом.

— Привет, Мальчик, — тихо сказал Дмитрий, и Мальчик склонил свою мощную голову набок, словно здороваясь с ним.

Дмитрий не помнил, разговаривал ли он раньше с собакой. Он протянул Мальчику руку. Пес проворно встал, подошел к нему и лизнул. Язык у него оказался теплый и шершавый. И очень слюнявый. Дмитрий быстро вытер руку о штанину. Выполнив ритуал. Мальчик снова уселся рядом с Дмитрием и даже привалился к его колену. Задрал большую голову и склонил ее набок, чтобы удобнее было смотреть человеку в глаза. Дмитрий погладил Мальчика по мохнатой голове, ощупал мощный загривок. В теплом подшерстке сразу согрелись пальцы. Под толстой шерстью перекатывались крепкие мышцы. Дмитрий улыбнулся, продолжая рассеянно гладить пса. Он воровато оглянулся — не видит ли кто — и быстро обнюхал свои пальцы и шею Мальчика. От пса пахло довольно приятно. Гораздо приятнее, чем от Ромочки. Юрий Андреевич, наверное, моет Мальчика шампунем. Только как такая туша помещается в маленькой ванне? Просто нелепо. Трам-там-там. Да уж, если держать пса в квартире, его придется регулярно мыть.

Дмитрий снова погладил пса. Ему хотелось окликнуть его, но он почему-то смутился. Мальчик… А как его зовут на самом деле — по-собачьи? Девочка, Мама, Папа, Малыш — общие термины, обозначение близкого родства. У Дмитрия закружилась голова. Он понял, что не просто устал, но еще и умирает с голоду. Он вздохнул. Наталья не любит заниматься кухней. Готовит редко, с непредсказуемыми результатами. Она даже на кухне словно что-то кому-то доказывала.

«Вот, я готовлю для тебя, видишь?» Дмитрий никогда не упрекал Наталью за бесхозяйственность, а когда на нее вдруг нападал стих, удивлялся и ничего не говорил. Наталья всегда возвращалась домой раньше него, но в последние дни ему было как-то не по себе, когда он входил в квартиру и видел, что она окружена кухонными ароматами и победоносно улыбается, преимущественно выигрывая спор.

Интересно, чем она его накормит? Дмитрию почему-то вдруг захотелось отбивную — наверное, собаками навеяло. Собачья мечта: огромная отбивная с кровью. И жареным луком. Он сам пожарит мясо, и они вкусно поужинают!

Дмитрий встал.

— Пошли, Мальчик! — сказал он, и они направились домой.

Дмитрий никогда в жизни не выгуливал собак. Мальчик трусил рядом с ним величественный, как лев, и беспрестанно шевелил бровями. Морда у него вдруг морщилась; он заглядывал Дмитрию в глаза. От Мальчика так и веяло дружелюбием. Огромный и проницательный зверь, который не говорит на его языке, легко передавал человеку свои чувства.

Дмитрий нажал звонок на соседской двери. Едва Юрий Андреевич открыл. Мальчик, пуская слюни, стрелой метнулся. в дом. Дмитрий кивком указал на пса и улыбнулся. Юрий пытливо посмотрел на него.

— Славный пес, — торопливо сказал Дмитрий и махнул рукой на прощание.

Наталья положила босые ноги на желтый подлокотник дивана. Она распустила волосы, и буйные кудри поблескивали в свете настольной лампы. Она ничего не приготовила, но холодильник был набит продуктами, а на кухне чисто. Лицо ее слабо мерцало, освещенное экраном телевизора. Она подняла на него лицо со своей всегдашней простодушной улыбкой; и, как всегда, его возбудило всегдашнее здоровье и теплота ее лица. Все сегодняшние неприятности показались ему маленькими и незначительными, они куда-то уплыли. Он поделится с ней, и ему станет легче.

* * *