Догадка Ферма

— Ко… конечно, — еле слышно пробормотал книготорговец.

— Прекрасно. Мы заедем за вами в шесть утра, будьте готовы к этому часу.

— Я… я знаю, нес… несколько постоялых дворов в Тулузе, — выдохнул Шарль де Бреш, всеми силами стремясь скрыть волнение.

— Спасибо, но мы остановимся во дворце маркизы де Кастельбажак. Один из моих друзей дал мне рекомендательное письмо к ней. Думаю, она без труда сможет приютить нас всех.

Луи ушел в убеждении, что Шарль де Бреш на самом деле связан с резиденцией нунция, возможно, даже является одним из агентов. Очевидно, он знал, что дворец папского посланника обворовали. И был настолько захвачен врасплох, что не сумел придумать удовлетворительного ответа. Конечно, он все отрицал, но настолько неуклюже, что ложь бросалась в глаза, а лицо у него стало землистым, когда Луи заговорил о методах мэтра Гийома. Так ведут себя лишь те, кто виновен или имеет на совести какой-то грех.

Впрочем, Фронсак по-прежнему блуждал в темноте. Неужели это Бреш ограбил резиденцию нунция? Но с какой стати, если он работает на Святой престол? И неужели книготорговец убил Мансье? И связан ли он с Фонтраем?

Луи безмолвно трусил на лошади за Гофреди, не зная толком, что ему предпринять. Пока он был уверен только в одном: Шантлу встречался с Брешем. Передал ли ему шифровальщик фальшивую депешу? А может, именно он был шпионом, а вовсе не Клод Абер? Но тогда почему тот пытался убить его? И что делали Гарнье — оба брата и сестра — на постоялом дворе «Голландия»?

Следовало ли ему повидаться с Бриеном до отъезда и посоветовать уволить Шантлу с Гарнье? Но кто же будет в таком случае шифровать депеши?

Так и не придумав, как лучше поступить, он, в конце концов, решил не делать ничего.

Днем Гофреди вновь отправился к святому Фиакру за кучером, которого нанял накануне, чтобы тот готовил карету к отъезду. Тем временем Луи вызвал портшез, чтобы нанести визит мадам де Рамбуйе.

Он никак не хотел появиться в Голубой комнате в замызганном виде и, сверх того, не имел в Париже запасной одежды, поэтому ему надо было беречь свой костюм от уличной грязи.

Дворецкий маркизы немедленно проводил его к ней. Как это часто бывало, Катрин де Вивон-Савелли возлежала на своей парадной постели, покрытой голубым атласом. В малом алькове сидела мадам Корнюэль, которая явно обрадовалась, что Луи пришел один.

Маркиза улыбнулась гостю и знаком предложила ему занять табурет рядом с Анной.

Луи поцеловал тетушку — хотя на самом деле мадам де Рамбуйе приходилась теткой только его жене, — затем поклонился мадам Корнюэль столь торжественно, что вызвал у молодой женщины сдавленный смешок.

Анна Корнюэль славилась, и еще более нагоняла страх, своей язвительной иронией, насмешками и острыми репликами. Никто не хотел иметь ее своим врагом, ибо она чувств не скрывала и те, кто имел несчастье ей не понравиться, быстро обретали смешное прозвище или уничижительный эпитет, которые потом сопровождал их повсюду. Именно она нарекла герцога де Бофора и его друзей Важными! Название было столь колким, что быстро дискредитировало заговорщиков.

С недавнего времени мадам Корнюэль вбила себе в голову, что хочет залучить Луи в свою постель. Будучи восторженной поклонницей Мазарини, Анна прониклась нешуточной страстью к молодому человеку — ведь тот рисковал жизнью на службе у министра! Она с полной серьезностью заявила Венсану Вуатюру, который передал ее слова Луи, что плод их любви станет могучей опорой короны!

Будучи очень хорошенькой, с тонкими чертами лица, вздернутым носиком, острым подбородком и миндалевидными глазами, придававшими ей дерзкое и одновременно веселое выражение, она нисколько не сомневалась, что быстро достигнет своей цели.

Анна слегка подвинула свой стул, чтобы дать место Луи и принудить его сесть поближе, а затем нежно взяла его за руку.

— Жюли нет в Париже? — спросила маркиза, встревоженная вольностью своей подруги.

— Она осталась в Мерси, тетушка, я же здесь только проездом, — ответил Луи, отнимая руку. — Завтра уезжаю в Тулузу.

— Что там делать в зимнюю пору, друг мой? — удивилась Анна, которая всегда желала знать все.

— Мне надо встретиться с одним магистратом, мадам.

— И это настолько срочно? — едко осведомилась она.

— Конечно, мадам, поскольку речь идет о службе королю.

Понимая, что больше из него ничего не вытянуть, она с досадой выпрямилась, чтобы подчеркнуть достоинства своей тощей груди.

— Анна, вы же знаете, что Луи сама скромность, — пожурила ее маркиза. — К чему его расспрашивать, если он все равно не ответит?

— Вы правы, мадам, — улыбнулась Анна Корнюэль. — Но я такая любопытная! Простите ли вы меня, мсье? — жеманно спросила она.

— Разумеется, мадам, если в искупление вы расскажете мне о том, что сейчас происходит в Париже.

Луи знал: ничто не могло доставить большего удовольствия Анне Корнюэль.

— Охотно, мсье, — улыбнулась она. — Во-первых, известно ли вам, что мсье д'Энгиен вернулся из армии со своими вертопрахами?

— Я не знал, но предвидел это, мадам.