Догматика без догматизма

Такой подход поможет нам и глубже осознать подлинное, богословское значение греха. В таком состоянии тревоги, страха – а оно неизбежно, даже если не осознается явственно! – человек неизбежно пытается самоутвердиться. Он сознает собственную конечность и случайность, необязательность в этом мире. Повсюду он видит угрозу своему бытию, ценности, смыслу своего существования и старается с этой угрозой бороться. Потому он постоянно настороже. Он пытается стать сильнее, умнее, ценнее, привлекательнее, любимее. Если это нужно для особой формы самоутверждения, то он желает стать также добрее, милосерднее. Причем совершенно искренне! Но при этом человек не может полностью доверять никому, прежде всего, Богу. Он хочет заслужить любовь, а не принять ее незаслуженно. Иметь же Бога (вспомним «определение» Лютера) означает безусловно доверять Богу, полностью отдать себя в Его руки, всем своим сердцем прилепиться к Нему. Но пока человек занят самоутверждением – пусть даже самым благородным – на такое он просто неспособен. Самоутверждаясь перед лицом небытия и тревоги, человек самого себя ставит в центр своего мира. Он не может целиком и полностью положиться на Бога, в полной мере ощутить ту самую «безусловную зависимость» от Бога, о которой говорил Фридрих Шлейермахер (к этому вопросу мы еще вернемся в одном из следующих разделов). Человек становится похож на утопающего, который, в ужасе от смертельной опасности, барахтается изо всех сил, отчаянно бьет руками и ногами, причем даже тогда, когда его уже пытается вытащить из воды рука спасателя. Этим барахтаньем он спасателю даже сильно мешает. Утопающий не может остановиться, потому что его страх не дает ему этого, заставляя прилагать все большие усилия самому. Страх утонуть более чем понятен. И барахтанье может оказаться полезным способом, чтобы выжить. Но не тогда, когда ты уже подхвачен спасателем! Таким образом, полезный в одной ситуации, в другой страх может оказаться губительным.

Именно этот смысл и пытается выразить учение о грехе. Грех, повторим, это – вопреки общераспространенному мнению, – не некий дурной поступок. Грех – это противоположность доверию, вере. Вместо того чтобы доверить свою жизнь, свое спасение, свою вечность Богу, человек продолжает отчаянно барахтаться сам, концентрируется на себе самом и на своих усилиях.

Однако речь ни в коем случае не идет о повседневных житейских заботах, которых нам не избежать, и от которых никто нас не освобождает. Мы можем и должны прилагать немало усилий для достижения конкретных целей в жизни. Так уж все в этом мире устроено, что «без труда не выловишь и рыбку из пруда». Поступать иначе было бы безответственно. Когда мы говорим о грехе, то речь идет о нашем отношении к жизни, ее смыслу и цели в целом, в их тотальности! Мы благое творение Бога. Бог безусловно и бесконечно любит нас. В Его глазах наша жизнь – даже самая «пропащая» – драгоценна. Но мы не можем принять эту безусловную и «беспричинную» любовь, а пытаемся сами, сами по себе стать чем-то ценным, важным, значительным – перед Божьим лицом. Причем чем большего мы в этом достигаем, тем сильнее становится наш страх и тревога, и тем острее желание еще больше утвердить себя.

Представим себе ситуацию, которая может на первый взгляд показаться абсурдной: мать хочет обнять и приласкать своего маленького ребенка, но он вырывается из рук, потому что не хочет «просто так» принимать этой ласки. Он хочет этой ласки добиться: заслужить или вытребовать ее, заставить мать приласкать его. Только тогда он сможет успокоиться и эту ласку принять, когда будет знать, что «заработал» ее. На самом деле ситуация не так уж неправдоподобна. Многие из нас могут вспомнить похожие примеры из реальной жизни. В любом случае, именно так мы можем проиллюстрировать наше отношение к Богу: мы не доверяем Ему, не можем принять Его бескорыстную любовь. Мы хотим ее заслужить. Но тем самым мы отворачиваемся от этой любви, более того: мы вообще хотим не любви (которая всегда бескорыстна), а награды. Мы ставим самих себя на первое место, отвергаем Божьи объятия, становимся богопротивниками. И потому – вне Божьих объятий – мы потеряны. Мы отдалены от Бога. Мы обращены против Него.