Догнать любовь

– Быстров? – молниеносно среагировала Алина. – А нет больше никакого Быстрова. Был. И нету. Никогда больше не спрашивай о нем…

– Да, не буду. Но что случилось?!

– Ты обещала! – вскинулась Новгородцева, а затем разразила слезами.

Алина плакала долго, горько, безутешно. Так плачут дети, взрослые женщины и, наверное, вдовы. Семенова даже растерялась. Она уже успела повидать слезы Новгородцевой, но это был неиссякаемый поток отчаяния. Оля только и могла, что сидеть рядом, подавать салфетки и гладить по плечу. Она понимала, что тому, что в душе у Алины, требовался выход. Нельзя было жить с этим дальше.

Они улетали из Мюнхена. Аэропорт имени Франца-Йозефа Штрауса в ранний час был пуст. Алина и Семенова держались особняком. Оля взяла им кофе в автомате.

– На, может, проснемся, – сказала она, подавая бумажный стаканчик Новгородцевой.

– Спасибо, – ответила та.

– Скажи, ты что, очень любила этого Быстрова? И у тебя ничего никогда с ним не было? – напрямик спросила Оля.

– Никогда. Ничего. Мне кажется, что ужасно любила. И, может, сейчас люблю. Я мало читала. И книги вообще не любила. Наверное, где-то написано, что такого не бывает. Не может девочка влюбиться в младших классах, любить в старших, окончить школу и все равно любить. Но со мной такое случилось.

– А Эрик?

– Он – хороший. И это тоже история, которая нечасто случается. Мы познакомились, и через полтора месяца он сделал предложение. Такое может быть?

– Как раз может. У него за спиной – горе. Я не вижу ничего удивительного, что он влюбился в тебя. И что так быстро все произошло, и он тебе сделал предложение. Я уже говорила об этом. Но Быстров… Ты никогда мне не скажешь, что произошло?

Новгородцева посмотрела на Олю:

– Ничего не произошло. Он просто женился.

– Женился?

– Да, представь себе. Хотя… Сама не знаю, почему это меня так удивляет.

– На ком он женился?

– На Ежовой. Она ждет ребенка.

– А, – протянула Семенова, – это совсем другое дело.

– В каком смысле? – удивилась Алина.

– Он женился, поскольку не было выхода. Парень попался. Отношения между ними начались, когда они еще учились в школе. Попробуй он не женись – неприятности будут.

– А, ты об этом… Но мне не легче.

– Алина, интересно, Быстров догадывался, что нравится тебе?

– Не знаю. Я молчала. Вот Кузнецова одно время просто вешалась на него. А он возьми да и с Ежовой свяжись. Учебники за ней носил, после уроков дожидался, ну и всякая такая фигня. Я же делала вид, что мне все равно. С мальчишками общалась…

– Ясно. А вот в десятом классе…

– Да, мне казалось, я без него жить не могу. Но виду опять же не подавала.

Семенова вздохнула. Что-то в этой истории было наивное, детское, лукавое… И надрывное, немного истеричное. Семеновой казалось, что вся любовь с Быстрову – это придуманная история. Сочиненная Новгородцевой для самой себя.

– Я же тебя так и не поздравила, – вдруг рассмеялась Оля.

– Да ладно, – отмахнулась Алина.

– Нет, не ладно. Я приготовила тебе маленький сувенирчик. Но он со значением.

Алина посмотрела на подругу. Семенова протянула маленький кулон – серебряный эдельвейс.

– Вот, береги его. Он не на цепочке, на шнурке. Так стильно.

– Спасибо тебе. – Алина обняла подругу. – Кто мог знать, что эти самые обычные сборы к такому приведут.

– Ничего. Прилетишь в Питер, все расскажешь маме. Потом полетите к Эрику знакомиться.

– Эрик в Питер прилетит. Он же нигде не был. Покажу ему город.

– Вот и отлично. Знаешь, если захочешь, вернешься в спорт. А нет – в жизни столько всего…

– Семенова, – вдруг спросила Алина, – а ведь стерпится-слюбится? Да? Так ведь?

Оля посмотрела на нее:

– Да, Алина. Так часто бывает.

– Тогда есть надежда.

Через несколько минут объявили посадку. Уже в самолете, когда Новгородцева спала крепким сном, Семенова думала о том, как жизнь расставляет ловушки. Оля думала, что Саша Быстров был настоящей западней для Алины. Любящие, но занятые родители не научили ее откровенности, спорт сделал ее упрямой и жесткой, а красивый мальчик Саша Быстров стал той мечтой, по которой томилась душа. «Был бы хоть кто-нибудь из взрослых, кто объяснил бы ей все про этого парня, не случилось бы трагедии. Не сломалась бы Алина, не ушла бы из спорта. Как сложится ее жизнь? Одна надежда, что Эрик Фишер станет любящим и заботливым мужем. Именно это ей сейчас надо – любовь и забота. Впрочем, от этого никто бы не отказался», – вздохнула Семенова.

Двадцать лет – это много или мало? И кто такой вчерашний школьник? Можно ли его считать взрослым человеком и отнестись серьезно к «любви» с первого класса? И что делать, если опыта мало, чувств много, советчиков рядом нет, а быть откровенной с родителями не научилась?