И тут до меня дошло, что он просто не доверял мне! Не доверял! После четырех лет, можно сказать, идеального брака! Мне захотелось схватить Джека и вытрясти из него душу вместе с признанием. Почему? Откуда у него это недоверие? Я ведь не давал ни единого повода. Что заставило его усомниться во мне?
Но самое главное, он и не пытался ничего отрицать. А я просто онемел, не в силах поверить в происходящее. Я смотрел на своего мужа, как на незнакомца. Горькая обида и злость вмиг захлестнула меня.
Мы тогда здорово поссорились, но внятных объяснений я так и не получил. А через несколько дней, когда мы оба остыли, он просто попросил сопровождать его в командировках. И я согласился. Согласился, потому что считал, что так спасу нас, наши чувства, наш брак. Каким же я был идиотом!
И только много позже я понял, что с этого и начался крах наших отношений, нашего брака и мой личный. Я отказался от себя, пытаясь сохранить то, что у нас было, но этим только все еще больше испортил. Мне не следовало идти на поводу у Джека и соглашаться на его просьбу. Я должен был всеми силами убедить его, что он ошибается. Ведь именно на доверии строятся отношения, а потеряй его, все рухнет. Нельзя позволять сомнениям просачиваться в отношения, а уж беспочвенным тем более, которые ранят сильнее, оставляя глубокие следы. Но это понимание пришло не сразу. Потребовалось время. А тогда мы были уверены, что поступаем правильно, вернее, я был уверен.
Вот сейчас, я в который раз подумал о судьбе… Отмеренное нам с Джеком время заканчивалось.
Я стал ездить с Джеком в командировки, посещать все мероприятия, на которые его приглашали. Он с гордостью представлял меня не только как своего партнера, но и как талантливого художника. Некоторые меня узнавали, другие нет, хотя делали вид, что слышали обо мне. Я чувствовал, что постепенно превращаюсь в приложение к своему мужу, к его имиджу успешного бизнесмена, но не попытался ничего изменить. Поначалу мне это даже нравилось. Но мы все чаще выезжали в Европу и времени на свои дела у меня не оставалось. А потом… все эти приемы, фуршеты… вынужденное безделье… Вобщем, я практически перестал рисовать, забросил галерею, и по вечерам все чаще напивался. И если я искал в бутылке ответы на свои вопросы, то выбрал не тот путь.
Черт! Я ненавидел самого себя и в тоже время получал какое-то извращенное удовольствие от всего этого.
А еще я не понимал, почему Джек не остановил меня, почему позволил скатываться в эту пропасть и дальше. Неужели ему было все равно, и он старался не обращать внимания на то, что со мной происходит, погруженный в свои дела? Почему мы, вдруг оказавшись рядом, стали отдаляться друг от друга?
Так продалжалось полтора года. А потом… потом смерть Дэбби окончательно изменила мою жизнь.
Я встал, мне требовалась передышка. Слишком уж тяжелые воспоминания накрыли меня. Я походил по комнате, постоял у окна, сминая в пальцах сигарету, но, так и не закурив, вернулся к Дневнику Брайана, стараясь немного оттянуть воспоминания о приезде в Питтсбург.