Догоняя Птицу

Гита выглядела повзрослевшей и еще более бледной, чем раньше. Лота сразу заметила в ней эту серовато-желтую нездоровую перемену. Неожиданно проявилось сходство с матерью, которого раньше она не замечала. Острое, недоброе, птичье лицо. Она как будто постарела - если только может постареть человек в девятнадцать лет. Просто она загорела за летние месяцы, думала Лота, рассматривая ее худую спину и помогая собрать вещи, которые Гита собиралась перевезти в Питер - вязаный свитер, ветровку, джинсы, платье, кроссовки, туфли, мужской потертый планшет, ароматические индийские палочки, кожаную куртку, тени, тушь, помаду. Все это теперь лежало на полу вперемешку с кусочками печенья, нитками, заколками, жетонами на метро и хлебными крошками.

Как Лота и предполагала, до Симеиза Гита не доехала. Встретила по пути старых друзей и отправилась с ними обратно в Питер, куда теперь спешно возвращалась из Москвы. В Москву она ездила сдавать какие-то анализы, какие - Лота не уточнила.

-Обратно в сквот? - спросила Лота, почуяв недоброе. - Где нет отопления и рисуют на стенах?

- Да, а что? Тебе не нравится сквот? А ты вообще представляешь себе, что это такое? Конечно, не представляешь...

Было очевидно, что вместо "компании старых друзей" все Гитины помыслы заняты кем-то единственным. И этот единственный, скорее всего, пожелал видеть ее в Питере. Лоте почудилось что-то новое в ней - холодноватый тон, который так не шел к ее живому лицу с веснушчатым носом. Скованные, резковатые движения. Она как будто стала выше ростом и говорила напряженно и отрывисто, как разговаривал по телефону ее отец.

Как она умудрилась так похудеть и повзрослеть за те месяцы, что они не виделись?

Кто изменился, Лота или Гита? А может, с ней тоже произошло нечто необыкновенное - так же, как и с Лотой? Лота так ничего не рассказала ей ни о Птице, ни о крымских приключениях.

Сказала только:

- У меня теперь тоже есть любовник.

-Да? - рассеянно спросила Гита, не повернув головы. - И где он?

-Он пока в Симеизе, но скоро приедет, - ответила Лота.

Ей очень хотелось поговорить с Гитой о Птице. Вдруг она поможет понять, почему он до сих пор не в Москве. Может, она его даже знает - ведь она жила в Питере несколько месяцев. Но Гита молчала, нахмурив тонкие брови и деловито обкусывая кожицу у ногтя.

Гита тоже не стала рассказывать Лоте ни про сквот, ни про Питер, ни про поездку на юг. Заметила только между делом, сосредоточенно раскладывая на полке карандаши и вставляя акварельные краски в продолговатые коробочки, что да, отправилась в путь в купейном вагоне, как и условились, и спальник у нее с собой был, и палатка, и спички, и ритуальные магические принадлежности, и даже крем от загара, как договаривались, а потом вдруг передумала и вернулась.

Почему-то Лоту совсем не удивила дичайшая логика в словах подруги. Не удивила, не возмутила и не обидела. Во всей истории она различала только тоскливую безнадежность. А в самой-самой глубине, куда у нее не доставало храбрости заглянуть, скрывалось нечто самое важное, о чем Гита старательно умалчивала, да и сама, похоже, избегала думать.

Они разбирали вещи, потом рассматривали Гитины рисунки, наброски, какие-то фотографии, где кто-то снял Гиту в неудачном ракурсе: то нос казался слишком длинным, то клетчатый мужской пиджак подчеркивал ненормальную худобу. Разговора так и не вышло.

Во второй раз они пересеклись в центре, на Пушкинской площади всего на несколько минут: Лота вернула ее Гите кассеты и плеер. Она куда-то спешила и даже не чмокнула Лоту на прощанье в щеку, как обычно.

Живой Лота больше ее не видела.

* * *

Гита погибла поздней осенью этого бесконечного года, в середине ноября. Стояла странная погода: сухой мороз, чистое, без единого облака небо. Темнело уже в третьем часу, а на закате черные силуэты деревьев вплывали в страшное багровое солнце.

Ее смерть тоже была окутана тайной - той самой, которую она тщательно пестовала и притягивала к себе, как могла. И которую Лота почти разгадала в тот единственный и прекрасный день на горе.

О похоронах Гиты Лота узнала случайно от случайных людей.

Это был чудо: где-то за столиком в каком-то кафе кто-то кому-то зачем-то сказал - кто-то смутный, лица Лота не рассмотрела - что художницу Гиту хоронят в субботу. И назвал кладбище.

На отпевание Лота опоздала, пришла уже к самым похоронам.