Догоняя Птицу

-Это вы им меньше нравитесь, сударыня, - проворчал Герцог. - Вы до них просто не доросли. Не обижайтесь только, ради Бога, на мои слова. Не доросли, не дозрели - романы писал гораздо более опытный автор, нежели рассказы. Читайте, барышня, образовывайтесь! На вашем лице я вижу элементарный недостаток образования, - Герцог бросил на Лоту проницательный взгляд. - Кстати, я не уверен, что вам необходимо высшее учебное заведение. Скорее, наоборот: сторонитесь учебных заведений так же, как пенитенциарных. Книги - вот что даст вам единственно правильное образование души и духа. А если нет, на что вы расходуете жизнь?

Тут на поляне появились две полуголые девицы. Одна несла на руках грудного младенца, другая - ворох тряпья. Проходя мимо Герцога и Лоты, они чуть не задели их своими сарафанами.

-Люди по сути своей страшны, - неожиданно Герцог понизил голос и перевел разговор на другую тему. - Что у них на уме, вы знаете? Вот и я не знаю. Может, они затаили какое-нибудь зло, злоумышляют преступление. Человек - это адская шкатулка. Никто не подберет к ней ключ, а если даже подберет - немедленно сойдет с ума. Приоткроешь - и в тот же миг ядовитая пружина вонзится тебе в палец. Вы, разумеется, слышали притчу о трех мудрецах, которые созерцали рай?

-Нет...

-Так вот, три мудреца увидели рай. И что же? Один умер, другой сошел с ума, а третий выжил, но не произнес больше ни слова до конца дней своих. Так никто и не узнал, что он там узрел. А я говорю вам, девушка, что никакой это был не рай, а Внутренний человек.

-А вы издаетесь? - любознательно ляпнула Лота по своей привычке задавать нетактичные вопросы. Она всего лишь хотела спросить Герцога, где можно почитать его потоки сознания, но она немедленно раскаялась: внутреннее напряжение беседы ослабло, и она испугалась, что она вот-вот увянет.

-Нет, не печатаюсь, - буркнул Герцог. - Да и где, скажите, печататься? Где, я вас спрашиваю? Подходящих серий нет, думающие люди либо давно умерли, либо еще не родились. Есть толстые журналы, но они категорически не стимулируют развитие, а наоборот, губят литературу. Портят писателей, которые начинают писать с тем расчетом, чтобы попасть в толстый журнал. А это довольно-таки узкое прокрустово ложе.

* * *

Вскоре Герцог забыл про Лоту и придвинулся к мрачному типу в банном халате, который явился к ужину позже всех.

Когда суп был готов, все собрание подтянулось к костру, вытащило миски, ухватило ложки и принялось накладывать еду. В один миг котелок опустел. Есть Лоте не хотелось, и это было к лучшему: когда она заглянула в котел, на дне виднелся только прозрачный кружок морковки.

Все расселись у костра и начали торопливо черпать ложками, вполголоса переговариваясь друг с другом.

-Ты ведь первый раз тут, верно? - обратилась к Лоте рыжеволосая девушка по имени Рябина. - Это здорово, что ты к нам пришла.

От ее радушных интонаций Лота даже слегка растерялась.

-Хорошо? Почему?

-Потому что все мы - люди, которые живут под скалой - только на вид разные. А на само деле мы отмечены одной и той же печатью. Нас тщательно отбирали, прежде чем тут поселить.

-Кто отбирал? - не удержалась Лота.

-Жизнь отбирала, судьба, - тихо проговорила Рябина, пристально глядя Лоте в глаза. Лота заметила, что зрачки у нее крошечные, как маковые зернышки. - Вечность отбирала. Может быть, ангелы. Или Бог, - добавила Рябина.

Было очевидно, что ей трудно остановиться.

-Ты тоже отмечена этой печатью. Я вижу, - сказала Рябина, и в ее словах слышалась уверенность и почему-то горечь. - Не веришь? Точно тебе говорю. Тысяча случайностей, которые на самом деле совсем не случайности, и совпадений, которые таковыми не являются, выстроились в сложнейшую цепочку и привели тебя к нам. И отныне тебе придется быть очень внимательной и открытой, запомни это навсегда.

Лота не возражала. Она жадно рассматривала людей и искала свое сходство с ними, стараясь не выдать своего любопытства и при этом то и дело возвращаясь взглядом к Птице, который сидел поодаль. Ей очень хотелось сесть с ним рядом, но она стеснялась. Его круглые очки и темные глаза блестели влекуще и неприступно, отражая пламя костра и словно бы отталкивая назойливый мир, который так и норовил в них отразиться. Улавливая их отсвет, Лота никак не могла сосредоточиться на общей беседе. Чай в кружке остыл, его поверхность подернулась тусклой нефтяной пленкой. Она забыла про чай. Какой-то смазливый синеглазый парень - сидящие у костра называли его Эльфом - тем временем рассказывал про свои приключения. Кажется, это был случай из жизни, который он всегда с готовностью предлагал, если требовалось рассказать анекдот или заполнить паузу. Лота машинально рассматривала его безупречное, рассчитанное на эффект лицо, но включилась уже под конец истории и так и не поняла, с чего она началась. Впрочем, остальные слушатели тоже внимали не слишком жадно.