Догоняя Птицу

-Та самая, которую я искала в Симеизе, помнишь? И теперь она мне снится. Представь: дом, родители, бабка - не приснились ни разу. Город - только в виде размокшего театрального задника. А она - постоянно. Как ты думаешь, это к добру или к худу?

-Не в кошмарах, надеюсь?

-Нет, не в кошмарах. Но странные сны. Сегодня, например, приснилось метро. Знаешь, бывают станции, где поезд выскакивает на поверхность, получается как бы перрон для электричек где-нибудь загородом. И вот мы с Гитой стоим на платформе. Курим, болтаем о чем-то. Но главное - совершенно нет ощущения, что это сон! Нет привкуса сна - полная иллюзия реальности. Стоим, ждем и знаем, что сейчас подойдут два поезда: один - поезд мертвых, другой - поезд живых.

-Гм... И какой подошел?

-Оба одновременно! Один - обычный, синенький. Другой - тоже вроде обычный, но знаешь, такой обшарпанный, в окошках видны сломанные сидения, какие-то бандуры вдоль стен. Такие поезда тоже иногда видишь в метро, и они всегда проносятся мимо.

- Это ремонтные составы.

- Знаешь, мне тебя сложно представить в городе, тем более в метро, - призналась Лота, целуя Птицу в плечо. - В общем, мы стоим, и у нас всего секунда на то, чтобы сообразить, в какой поезд садиться - в первый или во второй. Потому что ошибиться нельзя. Они ведь похожи. И тут Гита говорит "пока" и идет к этому, как ты говоришь, ремонтному составу, который на самом деле - поезд мертвых.

-И вошла?

-Ага...А я кричу, что поезд-то мертвых, что нужно вернуться... А она как будто не слышит... Так и уехала...

-Не переживай, - улыбнулся Птица. - Она поедет в депо, твоя Гита. Выберется на поверхность и вернется к себе домой. Не грусти, спи.

И Лота, конечно, слушалась Птицу, и спала, и даже старалась во сне не грустить.

Глава одиннадцатая

Муха. Туманные вершины

А в это время в далекой-далекой галактике - несоизмеримо более цивилизованной и благополучной, чем лесничество в горах - так, на некоторых заборах красовались афиши гастролирующих знаменитостей, любимых народом, свидетельствующие о том, что, несмотря на бедственное положение отдельной мелкой сошки, сезон вот-вот начнется или даже уже начался, а еще через чуть-чуть и вовсе будет в разгаре - две девушки, Муха и Рябина, сидели на скамейке в центре Симеиза. Это были те самые девушки, которые когда-то на берегу возле костра слушали истории смазливого Эльфа, скрипача и бродяги.

Теперь они отдыхали под сенью огромной, старой, почти реликтовой сосны.

Холодный ливень, погрузивший поселок в сонную одурь, полчаса назад прекратился.

Тысячи капель вспыхнули, словно брильянты.

Воздух нагрелся, и от недавней промозглости не осталось и воспоминания.

Девушки грелись на солнце, наслаждаясь потеплевшей погодой.

На Рябине была надета длинная мужская майка - точнее, платье, сшитое из длинной мужской майки и выкрашенное анилиновым красителем в зеленый цвет. Рыжие Рябинины лохмы, рассыпанные по голым плечам, в сочетании с аптечной зеленью выглядели ярко и довольно-таки живописно. Очень хорошее было платье, только линяло и красилось, когда намокает. Мокло же оно в последнюю неделю часто, и Рябинины спина, грудь и плечи приобрели стойкий зеленоватый оттенок. Муха была в длинной оранжевой рубахе, затейливо разрисованной черным маркером: сердца с торчащей стрелой, пацифики, летящие голуби, четырехлистники, надписи "Pease", "All You Need Is Love" или просто "Love", "Take It Easy" покрывали его от бретелек до подола. Среди привычных слоганов встречались и более оригинальные: "Ближний, пробудись!", "Моя смерть разрубит цепи сна", и т.д. На девичьих запястьях были повязаны бисерные браслеты. С шеи гроздями свисали талисманы и амулеты: православные крестики, перепутанные бусы с кулонами из ракушек, медальоны, внутри которых хранились неизвестно чьи локоны, ожерелья из семян и даже один маленький птичий череп. Судя по кислому выражению личиков обеих девушек, что-то разладилось в тонких мирах, талисманы перестали действовать и помогать своим хозяйкам и свисали с их тоненьких шей разноцветной мишурой, годной разве что для украшения новогодних ёлок.

-Жарковато, - сказала Рябина, задвигаясь поглубже в тень сосны.

На скамейке рядом с ними лежало забытая кем-то веточка каштана, усыпанная увядающими цветками. Рябина отщипнула один цветок, похожий на львиный зев.

-Красивый, - сказала она, поднеся к глазам. - Как звезда. Жалко, несъедобный.

-Может, попробовать? - Муха оторвала другой цветок и сунула в рот. Пожевала, выплюнула.

-Гадость.

-Гадкая штука - весна, - пробормотала Рябина.

-Это почему?

-Жрать нечего. Все прошлогоднее. Абрикосы, черешня, персики - до них еще целая пропасть времени. До арбузов и винограда вообще месяца два. Копыта бы не откинуть...