Догоняя Птицу

-Это было царство мечты, - захныкала Муха. - Я понимаю: оно не могло существовать долго. Жизнь - вредная и жадная маньячка, она скупо отмеряет счастливые мгновения.

-Царство мечты? Ты что, правда так думаешь? - удивилась Рябина.

-Да, а что?

-А то, что половина народа одуревала от безделья, а остальным просто некуда было податься. Какое там царство! Так, перекур - чужими, причем, сигаретами. Все это надо было заканчивать давным-давно. Добровольно уйти оттуда, сохранив хорошие воспоминания. Куда там! Жадна не жизнь, жаден человек, - с горечью добавила Рябина, что-то вспомнив. - Вечно ему еще и еще подавай. Знаешь, в прошлом году дринч-команда докатилась до того, что ежиков убивали и ели... Сама я не видела, но люди рассказывали... Ведь это ж надо - воровать у местных! Притаскивать краденое в лагерь и там складывать. Ведь это же хватило ума! Удивляюсь, как их всех не поубивали - кистенями и вилами.

-Куркули, дикари, - забормотала Муха. - Варвары!

-Это деревенские-то - варвары? Им не пришлось бы пускать в ход кулаки, если бы мы вели себя чуть более осмотрительно! Я лично все время ждала беды.

-Почему же ты не ушла?

-Так я как раз собиралась. Но очень трудно уйти, когда прирастаешь к месту.

-Знаю: ты тоже влюбилась, - мечтательно сказала Муха. - Признайся, что влюбилась!

-Иди ты к черту.

К черту Муха не пошла, вместо этого замурлыкала новую песенку, поигрывая зажигалкой.

Они снова уставились на горы. Рябина смотрела рассеянно, размышляя о чем-то своем, и ее синие зрачки равнодушно отражали тучи, поглотившие вершины.

Но цыганские глаза Мухи словно втягивали их в себя, всасывали зло и жадно. С отчаянием, почти с ненавистью. Слезы высохли, и ресницы торчали злыми колючками.

На соседнюю скамейку уселась компания парней с сигаретами и пивом в жестяных банках. Они о чем-то совещались вполголоса, искоса посматривая на Рябину и Муху. Весь поселок знал, что две недели назад на берегу разгромили лагерь неформалов, одного убили, остальных разогнали по всему побережью до самой Ялты. А внешний вид Рябины и Мухи мигом их выдавал.

-Скипнем-ка отсюда, - тихо скомандовала Рябина, покосившись на компанию.

-И побыстрее, - согласилась Муха.

Ей тоже не понравились пьяноватые выкрики и резкие голоса незнакомых парней. Агрессия компании не была направлена в сторону их скамейки, но в любой момент ситуация могла поменяться.

Девушки взвалили на плечи рюкзаки и отправились к дороге, ведущей вон из поселка.

Глава двенадцатая

Эльф: искушение

На крохотной площади перед кооперативным магазином, поверх рюкзака, брошенного прямо в прибитую дождем пыль, меланхолично склонив красивую светловолосую голову и полуприкрыв глаза потемневшими от недосыпа веками, сидел Эльф и играл на флейте. Это было небезопасно - сидеть совсем одному перед кооперативным магазином в тот мутноватый час, когда сумерки еще не опустились на поселок, а с пляжа возвращаются последние подвыпившие отдыхающие - и играть на флейте, чтобы заработать несколько монет себе на жизнь. Не меньше десятка опасностей угрожало такому человеку! Тем более, если у него длинные волосы, штопаная джинсовка с вышивкой на спине, бисерные браслеты на запястьях, а на груди - подвешенный на шнурке варган, искусно выточенный из дерева в виде нахохлившейся птицы: вещего ворона.

Но публика преспокойно заруливала в магазин, выруливала обратно и направлялась далее по своим делам - фланировать, ужинать, на танцплощадку, на дискотеку, в бар с уцающим блатняком, расположенный на подходах к пляжу. Мало кто замечал Эльфа, сидящего на рюкзаке и дудящего в свою дуду. Все устали после теплого солнечного дня - первого теплого солнечного дня за это затянувшееся, кошмарно холодное предлетье. И все же отдельные монеты по 5, 10 и 20 копеек падали в его перевернутую фетровую шляпу. "Зеленые рукава", "Полет кондора", кое-что из боливийского фольклора. И вдруг - без перехода - "Времена года": Вивальди сиротливо поплыл в воздухе, где уже царила вонь беляшей, жареных в позавчерашнем масле.

Эльфа никто не учил играть на флейте. Он импровизировал, с небесной рассеянностью пробегая по дырочкам пальцами. В принципе он мог бы импровизировать на чем угодно - на любом музыкальном инструменте, подвернувшемся под руку: фортепьяно, гитаре, кларнете. И даже шаманское жужжание варгана необъяснимым образом обретало в его руках строгие нотки классического инструмента.

Флейта заливалась певчей птицей, наполняя сложными музыкальными фразами маленькую площадь, зажатую между импровизированным рынком, столовой с беляшами и перловкой (а заодно подвешенными к потолку лентами для мух и вентиляторами от жары; с неистребимым, перекрывающем собой и подливку, и солянку, и туалетную вонь запахом хлорки), а возлюбленная его скрипка с дорогими лакированными боками тихо дремала тем временем в футляре, лежавшем рядом с Эльфом.

-Классно, - сказала незнакомая женщина. - Классно играешь.

Она нарочно употребила это "классно" вместо "хорошо": ей хотелось выглядеть помоложе и поразвязнее.

Вместо ответа Эльф приподнял веки и коротко посмотрел на нее синими с поволокой глазами.