Догонялки. В постель к незнакомцу (СИ)

— Это правда, он разбился? — девушка не была похожа сама на себя, всегда с идеальной укладкой и макияжем, сейчас она стояла передо мной растерянная и надломленная. Не накрашенная, с красными глазами и припухшими веками, бесконечно облизывая пересохшие губы и терла уже раскрасневшийся нос.

— Да Олеся, состояние тяжёлое, много переломов и травм, сейчас переводят в реанимацию, уже прооперировали, но была остановка сердца. — я говорил твердо, чеканя каждое слово. Вроде и не она виновата в дурости Ника, но… мне просто нужно было кого-то обвинить, и я выбрал её, ту которая сводила моего друга с ума и свела, кажется.

Только такого эффекта, от своих слов, я не ожидал, Олеся вдруг упала на колени и буквально взвыла, как раненый зверь. Теть Нелли подбежала к ней и стала успокаивать, Ромка пытался поднять и поставить на ноги, но она валилась снова. С помощью медперсонала, нам удалось усадить её на диван и дать успокоительное.

— Олеся, он ещё живой, — с нажимом произнёс я. — И сейчас от него, как и от нас тоже, зависит его дальнейшее состояние. Нас пустят в реанимацию к Нику, но на пять минут, и… без лишних эмоций, закатишь истерику там, и всех выгонят. Ты поняла.

Девушка часто-часто закивала головой. Пусть идет с Ромкой, я после них. Одну её туда точно отпускать нельзя. Мы дождались, когда выйдут родители Никиты, на матери не было лица, но она попыталась изобразить одобрительную улыбку, пропуская следующих в палату.

— Вот, дьявол, — зашипел Ромыч, доставая телефон. — Это из офиса, я совсем забыл про работу. Иди ты Диман, я дам распоряжения на сегодня.

Пикающие звуки и опять этот тошнотворный запах. Ник был увешен проводами и капельницами. Олеся на удивление держалась, лишь иногда всхлипывая. Лицо Ника желало оставлять лучшего. Сломанный нос и синяки под глазами, эффект сработавшей подушки безопасности, и глядя на него я впервые задумался с какой скоростью он мчал. С охрененной. Девушка гладила его по голове, легонько целовала заросшую щёку и что-то нежно шептала. Я же мысленно ему посылал, какой он идиот, и, если мне скажут, что он сам это сделал, я сломаю ему нос ещё раз.

— Давай брат, держись мы с тобой. — сжал его холодные пальцы. Олеся проворковала на ушко, поцеловала, наверное, все открытые и не израненные участки тела Никиты, и проследовала за мной на выход.

Ник должен был вот-вот прийти в себя, но нас к нему сразу всё равно не пустят, им сначала займутся врачи. Поэтому было принято решение, увезти его родителей домой, да и самим бы не помешало отдохнуть, а вечером так же по очереди навестит его. Только планы наши поменялись, едва я принял душ и упал в кровать. Пришло сообщение от Ромки, Завидный сообщил, что Никита не вышел из-под наркоза, а впал в кому.

Следующие три дня мы поднимали всё связи, были приглашены лучный нейрохирург и кардиолог, но все как один говорили, что видимых причин для комы нет.

— Мы не знаем, что уже искать, Роман Юрьевич, — кипятился Завидный. — Видимые повреждения комы дать не могут, осложнений нет, он стабилен. Вы сами слышали других врачей, он сам не хочет. Такое бывает, человеку просто не за что хвататься, он не хочет обратно.

— Есть за что, у него есть мы. — упрямо твердил Ромка и я.

— Значит этого мало, — вынес вердикт врач.

По коридору в нашу сторону шагала Олеся, она уже не плакала, но глаза впали, кожа была бледная, она явно похудела за эти несколько дней.

— Дайте распоряжение, чтобы к нему пускали родных, беспрепятственно. Я найду ему смысл. — сдерживая проступающий наружу гнев, как мог аккуратнее взял Олесю под локоть и отвёл в сторону.

— Олеся, сейчас мне некогда играть в игры, и тебе тоже пора завязывать с этим…

— Я не во что не играю, — гневно, выдернув свою руку, из моей заявила девушка.

— Что происходит Дим, — поинтересовался Ромка, подходя к нам. Я проигнорировал друга.

— Он там лежит и не хочет жить, он сам не хочет, выходит из своей комы, ты понимаешь это Олеся. — она закивала и её глаза снова увлажнились. Мне стало жаль девушку, и я смягчился. — Завязывай с играми Олеся, либо ты принимаешь его таким, какой он есть, и вы стараетесь подстроиться, договориться и жить дальше либо…

— Первое, я выбираю первое, Дим. — не дав мне договорить перебила она. — Только, что я могу сделать…

— Сидеть возле него и звать, не знаю, рассказывай что-то, вспоминай, как вам было хорошо, обещай что-то, дай ему надежду и смысл, и он вернётся к тебе. — я помолчал, а потом добавил, — если он и вернётся, то только к тебе.

Следующие несколько дней Олеся почти не отходила от его постели, и кажется, начала сама светиться, до такой степени похудела. Однажды я услышал, как её отчитывает врач, грозясь выгнать из больницы, если она не поест и не отдохнёт, в её состоянии она и сама может скоро лечь рядом с Никитой.

Однажды подойдя к палате, я услышал её голос и разговор.