Догоны, XXI век. Путевые записки шуточного родственника

Особого упоминания заслуживают те обстоятельства, что привели меня в Страну догонов. Так получилось, что меня давно связывают отношения побратимства с уроженцем деревни Энде, Мусой Амаду Гиндо (илл. 1), потомком вождя деревни (^og^o) по материнской, и вождя уезда (lagan) – по отцовской линии. Мы познакомились ещё в 1986 г., когда я работал в Музее народов Востока.

В один прекрасный день явился туда безукоризненно вежливый молодой человек по имени Муса Амаду Гиндо, и сообщил, что ему порекомендовали меня в качестве консультанта для работы над его диссертацией «Терминология систем родства бамана и русского языка». Выбор моей кандидатуры объяснялся тем, что уже в то время я имел некоторое представление о языке бамана и, разумеется, разбирался в русском языке и обычаях. Но, надо признать, что выбор этот был довольно случайным. В то время я был совершенно убеждён в том, что этнография догонов уже изучена французами вдоль и поперёк и делать там больше нечего. Я безоговорочно верил всем рассказам Гриоля про Оготеммели, про Номмо и прочие – как потом выяснилось – очень сомнительные вещи. И вот когда Муса собирался уже уходить, я сказал, что с этнографией догонов, видимо, уже всё ясно. Муса посмотрел на меня с некоторым сожалением и ответил: «Ничего там не ясно».

Вот с этого момента и надо вести отсчёт моих особых отношений с догонами. Уже позже, когда мы с Мусой писали наши диссертации и до бесконечности обсуждали разные вещи, имеющие отношение к малийским и русским обычаям и нравам, передо мной развернулась картина постоянных искажений культуры, причём таких, что во многом предопределили восприятие в Европе всех африканских культур, а также представления об архаичной культуре вообще, а равно и содержание самого понятия «архаика». Так и выяснилось, что с догонами всё непонятно и что туда надо ехать. Но именно в этот момент у нас приключился период войн и революций, и стало не до поездок.

Жизнь Мусы тоже была весьма разнообразна, причём настолько, что может послужить сюжетом весьма увлекательного романа (впрочем, писать он его будет сам). Если же коротко, то он рано покинул родную деревню и вернулся туда после долгого перерыва – около 30 лет, хотя его контакты с малой родиной никогда не прерывались. Люди относились с недоверием к его «фантастическим» рассказам об учёбе в России, для них столь же экзотической, как для нас Мали, и о том, что у него там есть брат. Когда же в марте 2015 г. мы вместе приехали в Энде, это было воспринято как доказательство того, что все рассказы Мусы о его жизни на протяжении 30 лет – истин- ная правда. Таким образом был подтверждён его статус и, соответственно, мой статус брата Мусы. Но это не значит, что я стал «своим» – по понятным причинам это невозможно в принципе. Тем не менее степень доверия ко мне была несколько выше, чем к другому чужаку.

Несколько слов следует сказать о форме этой книги. Дело в том, что передо мной стояла сложная задача – надо было совместить некоторую завлекательность с академической строгостью. Задача представлялась неразрешимой до тех пор, пока перед очередной поездкой в Мали с пересадкой в Константинополе я не прочитал книгу С. А. Иванова «В поисках Константинополя. Путеводитель по византийскому Стамбулу и окрестностям». Эта блестящая работа и помогла мне понять, как можно совместить такие разные вещи, как академическая строгость и лёгкий для восприятия стиль. За преподанный урок я С. А. Иванову чрезвычайно признателен и прошу его принять уверения в совершеннейшем восхищении его книгой.

Есть ещё одна проблема, которая требует самого серьёзного обсуждения. В идеале этнограф не должен вмешиваться в жизнь изучаемого им народа. Но на деле это невозможно – так или иначе завязываются дружеские отношения с людьми, так или иначе вы оказываетесь втянуты в местные проблемы, и наступает момент, когда вы начинаете воспринимать жизнь этого народа как свою. Так произошло и со мной: в один прекрасный день я понял, что мои мысли полностью заняты нехваткой тетрадей, письменных принадлежностей и мела в школе деревни Энде (илл. 4) и размышлениями о том, где их дешевле купить оптом – в Бамако или в Сегу. Так-то я и оказался втянут в жизнь догонов. Поэтому всё, что здесь написано, надо воспринимать очень критически – я уже не могу быть объективным. Мне очень нравится эта обаятельная культура, и я полностью попал под её влияние. В чём и винюсь перед читателем.