Договор на одну тайну

Она покачивалась на легких волнах под низким сводом пещеры. То есть тот, кто управлял моторкой, умудрился проскользнуть на ней в тютельное отверстие в скале. Чтобы проделать такое, требовалось невероятное мастерство. Корнилов таким точно не владел. На резиновой лодке с веслами он, возможно, и выплыл бы из «брюха», выверяя каждое движение и пригибаясь, чтобы не стукнуться о потолок грота башкой, но ее бы снесло волнами сразу за пределами пещеры…

Эдик вытащил телефон, чтобы проверить, появился ли сигнал, но сети по-прежнему не было. Значит, надо пробовать выбираться отсюда на моторке. Возможно, в лодке имеются весла, и тогда у него есть шанс.

Он вскочил и бросился к лодке. Запрыгнул в нее, опустился на корточки и стал шарить по днищу. Фонарик валялся далеко, и Эд плохо видел. А если точнее, почти не видел.

— Брысь из лодки! — услышал он за своей спиной.

И тут же пещеру залил свет, выпущенный из мощного фонаря. Направлен он был на Эдика.

Брысь из лодки? Мы что, в детском саду?

— Встал, поднял руки и сошел на берег! Быстро! Еще раз повторять не буду…

Это уже другое дело. Звучит угрожающе. Но Эдик не послушал приказа. Потому что узнал голос.

— Что ты тут делаешь? — спросил Корнилов.

— Не твое собачье дело. Вставай, говорю, иначе пальну по твоей заднице. Как раз ее я сейчас и вижу.

Эдик поднял руки и медленно выпрямился. После этого развернулся.

Первое, что увидел, это оружие. Почему его, не ясно. Это был небольшой автоматический пистолет, а человек, что сжимал его в руке, стоял далеко.

— Эдик?

— Полина.

Муж и жена смотрели друг на друга.

Надо же, Корнилов не узнал своей собственной лодки. Наверное, потому, что крайне редко ею пользовался. Это была инициатива Полины купить ее.

— Так что ты тут делаешь? — повторил свой вопрос Эдик. — Да еще и с пистолетом.

— Это для самозащиты…

— Для самозащиты ты приобрела шокер и раз сто мне его показала.

— А пистолет нет, потому что купила его нелегально, а ты законопослушный гражданин и стал бы меня ругать.

— То есть минуту назад ты защищалась, а не угрожала?

— Кто-то собирался спереть нашу лодку, что мне оставалось?

— Полин, ты так и не ответила на мой вопрос.

— Ты знаешь, что я люблю кататься. Решила выйти в море. Увидела грот, проплыла по нему, попала сюда и отправилась на экскурсию по «брюху Рекса». Все очень просто…

Она готова была ввинтить «масю», но по лицу мужа поняла, что этого делать не стоит.

— К гроту не подойдешь на лодке, если не знаешь о местоположении острых валунов. Тем более в темноте. Зачем ты врешь мне, Поля?

— Да, я знаю о них, и что? Я выросла тут. И с малолетства гоняю по акватории. Заплывала и в «брюхо», хотя тогда это была безымянная гора, а не «Комиссар Рекс».

— Значит, ты знаешь о складе контрабандистов.

— Да! — рявкнула она, и голос эхом разнесся по пещере. — Мой отец промышлял этим, пока его не отправили на корм рыбам его же подельники. Я крутилась рядом с ним постоянно. Поэтому с малых лет умела управлять лодкой и даже катером, знала бухту и места в ней, где перекантовывался товар.

— Ты говорила, твой отец был медбратом, поэтому ты тоже пошла в медицину.

— Одно другому не мешает. Но я не хотела, чтоб ты знал всю правду о моей семье. Поэтому я и о матери тебе не рассказала.

Когда молодые люди познакомились, родители Поли были мертвы.

— А с ней что не так?

— Шлюхой она была портовой. Повесилась из-за несчастной любви.

— Поль, может, уберешь пушку?

Жена сунула пистолет за пояс джинсов. Не тех драно-стразовых, в которых обычно щеголяла в своем кукольном образе, а классических «левисов». И облачена она была в объемную футболку и мужскую штормовку с капюшоном. Этой одежды Эдик в гардеробе супруги не видел, поэтому сделал вывод, что она прятала ее где-то вне дома. Выходила самкой павлина, потом переодевалась и становилась скромной портовой чайкой.

— Кстати, прикольный ствол, — сказал Корнилов. — Как у Мела Гибсона в «Смертельном оружии».

— Нет, у него был «глок», а у меня «вальтер». И калибры разные, у него сороковой, у меня тридцать восьмой.

Она выдала эту информацию на автомате. Просто поправила мужа, когда он ошибся. Она всегда так делала. Эдик говорил: «Красивые у тебя кеды», она: «Это слипоны». Он: «Ты сделала мелирование?», она: «Калорирование». Он: «Твои Лабутены валяются на проходе», она: «Это Джими Чу, масяяяя!»

— Кажется, из такого оружия убили Музеридзе и Пахомова, — припомнил Эдик.

— Да? Я не знаю. Может быть. Наверное, на черный рынок завезли целую партию.

Корнилов, выбравшись из лодки, направился к жене. Но ноги опять заскользили, и он остановился. Сейчас он отметил, что на Полине грубые ботинки на тракторной подошве. То ли армейские, то ли альпинистские.

— Поль, это ты их убила? — тихо спросил Эдик. — Скажи правду, прошу.

— Зачем она тебе?.. — И протянула издевательски: — Ма-а-ася?

Корнилов молчал.

Смотрел на жену снизу вверх и молчал.

— Да, да, я! — снова сорвалась на крик Поля. — Но чтобы защитить нас.

— Нас?

— Семью Корниловых. Эти двое угрожали нашему благополучию.