Договор с дьяволом

Несмотря на данное обещание, она двинулась за ним, но так, чтобы между ними оставалось какое-то расстояние. Футов через семьдесят она остановилась и сжала в руках винтовку. Ники увидела, как силуэт Кейна оказался около одного из лежащих мужчин. Она разглядела, как Кейн поднял руку, а затем резко опустил ее.

Второй мужчина шевельнулся, и Ники быстро навела на него винтовку. Затем она услышала голос:

– Какого черта?..

Фигура второго человека склонилась над Кейном, и они оба упали на землю. В ночном воздухе далеко разносился звук борьбы и ругательства. Кейн велел Ники оставаться на месте, но это было выше ее сил. Сжав винтовку, она почти побежала в сторону дерущихся мужчин. В лунном свете она увидела яркую клетчатую рубаху, которая, как она знала, принадлежала Ситцевому. В то же мгновение в руках у Ситцевого сверкнул нож, но Кейну пока удавалось удерживать его руку. Ники попыталась прицелиться, но дерущиеся все время перекатывались с места на место. Затем раздался чей-то возглас, и мужчины остановились. Кейн, почти оседлав Ситцевого, резко ударил его кулаком по голове. Один раз, два, а затем и третий. Только тогда Ситцевый затих.

Кейн тяжело поднялся.

– У Ситцевого к седлу была привязана веревка. Тащи-ка ее сюда.

Ники принесла веревку и стала наблюдать, как он связывал головорезов: ноги вместе, руки за спиной. Оба были без сознания.

Затем Кейн опустился на землю, и было очевидно, что он совсем обессилел. Ники села рядом, желая удостовериться, что с ним все в порядке. Неожиданно ее пальцы ощутили влагу, выступившую на рубашке.

– Ты ранен, – произнесла девушка.

– Ерунда, – заметил он, но не пошевелился. Ники почувствовала, что пятно на рубахе расползается. В ужасе она огляделась в поисках хоть каких-нибудь дров, чтобы разжечь костер и получше разглядеть рану Кейна. К счастью, рядом оказалось несколько невысоких деревьев. Она помешала почти потухший костер и нашла там несколько тлевших головешек, которых оказалось достаточно, чтобы ветки загорелись. Через минуту стало светлее. Она вытащила из брюк край своей рубашки и разорвала ее на полоски, затем приподняла рубашку Кейна, рассмотрела рану и крепко прижала к ней ткань.

– Рана не такая уж и глубокая, – сказал Кейн. – Затронута только кожа.

Совершенно вымотанная, Ники опустилась на землю рядом с ним. Она понимала, что он прав, но все еще продолжала дрожать от страха за него.

– Черт бы тебя побрал, – произнесла она, сама толком не понимая, что говорит. – Я ведь просила тебя быть поосторожнее.

Он коротко рассмеялся, за что она его чуть не убила. Затем сразу же поцеловала его.

Он потянулся к ней здоровой рукой.

– Спасибо, – просто сказал он.

Эти простые слова показались ей музыкой.

Она еще теснее прижалась к нему, следя, правда, за тем, чтобы не причинить ему боли. Ее рука дотронулась до его руки в том месте, где он прижимал ткань к ране. Он отнял руку и начал внимательно рассматривать рану.

– Кровотечение почти кончилось, – сообщил он.

Ники не очень-то ему поверила, она понимала, что он пытается ее успокоить.

– Что ты собираешься с ними делать? – спросила она, кивнув в сторону пленников.

– Это чертовски хороший вопрос, – ответил он.

Вопрос и в самом деле был непростой. Они бы могли убить обоих. Кейн мог бы. В конце концов, они сами собирались убить его, и Ната Томпсона, и, возможно, ее, и Робина. Но он мог это сделать только в исключительном случае, и что-то в ней самой восставало против такого решения. Она молчала, со страхом ожидая, что же он ответит. Она боялась того, что он окажется не таким, каким рисовало его ее воображение.

* * *

К черту все это.

Кейн знал, что Ники ждет ответа и что она, возможно, согласится со всем, что он предложит. И если он предложит очевидное, то сделает ее соучастницей убийства.

Он рассмотрел возможные варианты. Он чувствовал себя так, как будто играет в шахматы, будто бы все фигуры расставлены и он может действовать только по определенным правилам. Он не мог тратить время на то, чтобы доставить Ситцевого и Хильдебранда обратно в Логовище. Он также не мог их взять в Гуден к Мастерсу; ему необходимо было немного отдохнуть, и он не мог позволить себе тащить с собой этих двух крайне опасных типов.

Но у него было одно оружие. Страх.

– Ты оставила какую-нибудь записку дяде? – спросил он.

Ники кивнула.

– Я оставила и у Митча, и у Энди.

– Ты упомянула Ситцевого?

– Я написала обо всем, что услышала.

– Без оружия остальные не смогут ничего сделать, – сказал Кейн. – И я думаю, что план Хильдебранда и Ситцевого был построен исключительно на факторе неожиданности. Насколько сильно болен твой дядюшка?

– Не знаю. Он и не думал обращаться к врачу. Но…

На него накатила тошнота. Он должен выдать не просто человека, который полностью доверяет ему, но который к тому же находится при смерти. Если он удержит Ники от того, чтобы вернуться обратно к дяде, она никогда не простит ни его, Кейна, ни себя.

– Возвращайся обратно, – сказал он. – Я позабочусь об этих двоих.

– Нет, – просто ответила она. – Я могу помочь тебе. Ты ведь не знаешь дорогу.

Он весь напрягся:

– А ты?