Договор

Иван мало-помалу "натрескался". Его полноватая физиономия из розоватой сделалась почти красной, а на белках глаз проступили кровеносные сосуды почти как у "крутого" Николы. Голос сел и принял сипловатое звучание.

— А клуб? — не унималась я.

— Что — "клуб"? Клуб как клуб. Не хуже и не лучше других. Там не очень-то дорогая тусовка. Обычно у них не бывает "золотой молодежи". Там, скорее, "серебряная молодежь", вернее — серебряная с позолотой. Ребята обеспеченные, но не так чтобы уж очень, но из кожи вон лезут, чтобы казаться крутыми. В Москве куча таких клубов.

— Я там была, знаю. Мне показалось, что у тамошней публики нет каких-то общих направлений и интересов. Ведь клубы обычно как-то ориентированы — имеют свою клиентуру, со своими увлечениями, а тут…

— Ну, почему. Тут тоже есть свои увлечения, свои ориентиры. Немножко педиков, лесб и треников. Секс, травка, галлюциногены. Тяжелой наркоты там, правда, нет, но марочки прикупить завсегда можно. Грибочки там, кислоту, ну и тому подобные вещи. Но, так — слегка. Формально и это запрещено, но администрация велела смотреть "сквозь пальцы". Если только совсем оборзеют, то тогда да… Даже "кокса" там нет. Не допускаем. Вот если драки там, поножовщина, изнасилования, незапланированная групповуха… Пресекаем, обеспечиваем порядок, все это в нашей компетенции. Сотрудничаем с охраной клуба. И доступ, конечно. Дресс-код, фейс-контроль — это уж как водится. Но — это все фигня. У нас тут один объект был — тоже клуб — так там вообще полный п…ец! Ой, извини!

— Ничего, я привыкла.

— Вот я и говорю. Есть один хитрый объект, но об этом — никому! Мы там раньше работали, но — все, теперь у них собственная вооруженная охрана. Гослицензия, разрешения всякие, все — тип-топ, но…

— А что — "но"?

— Никому, поняла? А то и башки можно лишиться. Запросто! — взгляд Ивана снова стал тяжелым и каким-то оловянным.

— Никому, поняла. Ну, а ты-то, что понял?

— Знаешь, я сам толком так ничего и не понял. Пока мы с ними сотрудничали, эти ребята проделали колоссальную работу по переделке арендованного помещения. Деньжищ это стоило немерено! Собственно, только в период строительства мы их и охраняли. Так вот, сначала там был обычный заводской цех и склад в придачу, ну а потом…

— Что потом? Не тяни! — я была уже заинтригована до крайности.

— Потом они такого наворотили! Зимние сады с самой настоящей тропической зеленью, искусственные водопады, скалы и озера, птички поют и бабочки летают. Потолок сделан с подсветкой — как голубое небо, через Большой зал даже извилистая речка течет между камушков. Вода — чистейшая, через нее все камни видно, а в прудиках лилии цветут и живые рыбы плавают.

— Усраться можно! А сколько там всего залов?

— Три. Большой, Африканский и Таиландский.

— Таиландский? Почему такие названия?

— По антуражу, наверное. А в залах — скальные гроты, и уже через них попадаешь в коридоры. Обычные такие коридоры, совершенно пустые, как в каком-нибудь банке. Справа-слева двери, а за дверьми — пустые комнаты. Когда там охраняли мои ребята, в этих комнатах было почти пусто. Туда только что подвели мощные коммуникации: в каждую комнату — водопровод, горячую воду, силовые кабели, вентиляцию и канализацию. Не комнаты, а контейнеры какие-то. Веришь — стены из нержавеющей стали, только трубы и краны торчат. Вытяжная вентиляция. Швы проварены на совесть, я в химвойсках служил, тут можешь мне доверять, понимаю, что говорю.

— И как этот эдем называется?

— Клуб "Волшебный аттракцион". Но это далеко не Эдем. Ты не шути так, я — человек верующий.

— Так при чем тут этот аттракцион? Наверное — очередной закрытый бордель. К чему вспомнил?

Иван почти вплотную придвинул к моему лицу свою красную рожу и, дыша перегаром, прошептал:

— Я там был потом — мы у них забыли кое-какие бумажки подписать. Ребята мои все в разгоне, вот и поехал сам. Так вот, входил я, по старой памяти, через сопредельную территорию, служебным входом. Там завод какой-то, и у меня еще пропуск остался. Ну вот, я сам видел, как с задних ворот этого клуба в небольшой фургон грузили черные пакеты с "молниями" и мешки поменьше — с арбуз величиной. Причем очертания этих мешков специфические.

— Чего грузили-то? — "не поняла" я.

— Да расчлененку оттуда увозят, сам видел! — просипел Иван. — Но самое непонятное — для чего им это надо?

— Как? — удивилась я.

— А так! Ты когда-нибудь видела большую промышленную мясорубку? Ту, которая на мясокомбинате делает фарш — начинку для пельменей и колбасу? Я видел. Так вот, последнее, что я наблюдал, пока мы там еще работали — это привоз двадцати контейнеров с такими агрегатами.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, — перебил меня Иван, — что они могли установить эту технику, сразу подключить ее к сливным трубам, перемалывать все что угодно и незаметно смывать в канализацию.