Договор

Уже где-то ближе к вечеру общалась с одной "дэушкой" — бывшей секретаршей из моей прежней конторы. Моя тезка, но все ее зовут не Валентина, а Тина. Помню ее как вечно веселую редкостную стерву и безмозглую идиотку, с внешностью фотомодели и повадками офисной шлюхи. Так вот, эта Тина появилась в секретариате Адвокатской Палаты. Хоть она — дура дурой, и мозги у нее куриные, но сейчас почему-то усиленно набивается ко мне в подруги. На ней темно-красный костюм с узкой, плотно облегающей бедра юбкой. Когда она устроилась напротив меня, положив ногу на ногу, то юбка подскочила до самых трусов. Чуть ниже ягодичной складки маленькая татуировка — что-то похожее на стилизованного паука или на некий знак или иероглиф… Какая у нее холеная кожа! Насколько мне удалось разглядеть, ее лицо сегодня не уступало по качеству всему прочему. Достаточно сказать, что это зрелище заставило бы закипеть жизненные соки у любого мужика. Так бы и врезала ей каблуком…

Откуда-то она узнала, что я занимаюсь делом скульптора, и пристала ко мне с расспросами. Ну, нет, тут я была как скала. Потом мы начали беседу на тему драк… Тинка посещает, видите ли, какие-то курсы самообороны, очень ей там нравится, особенно разные приемы рукопашного боя. Говорит, что когда дерутся женщины, выглядит очень смешно и прикольно. Я в ответ, что видела и не такое, даже участие принимала, но ничего смешного как-то не заметила. А та пристала ко мне — расскажи да расскажи! Тоже мне, Шахерезаду нашла. Вспоминать заставила. Мне тогда было совсем не до смеха, и я, припоминая один случай, когда подралась с девочкой — а вспоминать мне было противно, — я сразу расстроилась и очень хотела послать все на фиг. Но Тинка насела — расскажи, да расскажи ей ту историю, да еще целиком и со всеми подробностями!

Ну, я и рассказала одну старинную историю и со всеми подробностями. Да уж, совсем несуразно тогда все вышло. Дело было в самом конце десятого класса. Мы гуляли почти всем компанией на какой-то вечеринке, гости уже разошлись, а я осталась помочь хозяину квартиры — моему хорошему знакомому — помыть посуду. Он не отпустил меня домой, сказал, что уже поздно, и оставил ночевать у себя. Но у нас с ним ничего такого не было — разошлись по разным комнатам, и все. А утром он пошел в ванную, а я, услышав звонок в дверь, отправилась открывать, хоть и подумала — кого же это черт принес в такую рань? А оказалось, приперлась подружка этого парня… Они были в ссоре, но она почему-то решила прийти с утра пораньше помириться… Увидев меня и даже не спросив в чем дело, она в бешенстве накинулась с кулаками. Успела своими когтями до крови расцарапать мне всю щеку. От неожиданности, а главное, от боли я так обозлилась, что врезала ей два раза ногой. Хотела в живот, но не попала, а попала по коленке. Потом, ударив ребром ладони по горлу, перехватила ее за волосы и стала бить головой о стенку. Лицом. У нее тогда даже кровь из носа пошла. Услышав шум, ее парень вылетел из ванной и сначала растащил нас, а после заявил, чтобы она даже не думала меня трогать. Щека, помню, долго болела, царапины кровоточили, но солидная прядь ее белокурых волос так и осталась у меня в руке. Еще помню, она все орала, что доберется до меня и еще покажет мне, и я буду богу молиться, прося у него для себя легкой смерти. Это сейчас мне смешно, а тогда было вовсе не до смеха. Вспоминать мне было не то чтобы очень стыдно, но как-то смешно и досадно за свою неуклюжесть.

Финал был такой. Этот мой приятель после того случая свою подругу просто возненавидел, хотя раньше уже подумывал мириться с ней. А через полгода женился на другой… Накануне свадьбы эта девица встретила меня и сказала, что вот, хоть ей он и не достался, но не достался и мне… Идиотка! Если бы у меня действительно что-то с ним было, а так… ну, правда, потом он почему-то пригласил меня крестной матерью для своего ребенка. Меня — крестной матерью! Тогда я еще ничего о себе не знала, но все равно — уже в ту пору мне это дело было как-то не очень приятно.

Почему-то Тинке этот мой рассказ необыкновенно понравился, особенно тот эпизод, когда я пинала девушку ногами и била до крови лицом о стену. Тинка даже как-то вся возбудилась — глаза у нее заблестели, она часто задышала и покраснела. Краснела она откуда-то с шеи, а на лбу выступили мелкие бисеринки пота. Вообще, Тинка — противная баба. Я никогда ей не прощу того, как она измывалась надо мной в Транспортной Прокуратуре! Только вот выберу благоприятный момент, а там…

Все…

А вечером, перед уходом домой, я позвонила своему коллеге, тому, что с американской улыбкой, и согласилась взять дело Петерсона. Он явно обрадовался — у меня сложилось впечатление, что он уже и не рассчитывал на мое согласие. Отлично, так и надо, пусть будет более сговорчив.