Договоренность: Семья Ферро. Книга 2

 Я положила руку себе на сердце, пытаясь успокоить его ритм, но все было тщетно. Я не смотрела на Марти, когда он говорил, и он это заметил. – Так значит, у тебя ЕСТЬ что скрывать. Что-то пикантное? – Я взглянула на него, полагая, что зрительный контакт хоть как-то поможет, но этот парень видел меня насквозь. Как можно более тихим голосом он заверещал: - О, боги! Ты просто обязана рассказать мне! – Пока он говорил, он сполз на колени около меня, и сложил руки в умоляющем жесте.

 Я со смешком отмахнулась. – Да нечего рассказывать. -  Я поерзала на своем стуле, и вернулась к чтению своего конспекта.

 - Ты плохой лжец.

 Вздохнув, я сказала: - Я знаю, - и гулко шлепнулась на стуле, опустив лицо в открытую книгу.  – Я не могу врать, но и сказать тебе не могу.

 Он коснулся моего плеча, и приподнял меня. Я смотрела ему в лицо, пока он спрашивал взволнованно: - Связано ли это с теми вопросами, что ты мне задавала на днях? – Мое лицо, видимо, ответило за меня, так как Марти стал еще более заинтересован: - Святые ежики, ты сотворила что-то морально неприемлемое, не так ли? Колись, что сделала!

 Когда я все еще не отвечала, он стал перечислять все за и против, что пугало меня до смерти. Он начал загибать пальцы: - Итак, мы оба знаем, что это не касается вранья. Также отпадает мошенничество, – он загнул второй палец и остановился, смотря на мои сжатые плечи, и сказал: - Да-да, я не вижу здесь и этого. Тебя очень сложно склонить к таким действиям.  Итак, также отметаем воровство, прелюбодеяние…

 - Ты что, собираешься перечислять мне все семь смертных грехов и ждать, пока я не отреагирую на какой-то из них?

 Он помахал пальцем в направлении меня. – Агааа ! Это значит, твой находится среди этих семи.

 - Ты настоящий говнюк. Оставь меня одну, – я притворилась, что читаю книгу. Марти схватил ее, и выдернул у меня из рук: - Эээй !!

 - Ты расскажешь мне, почему не хочешь говорить об этом? – сказал он, держа книгу вне моей досягаемости. Я попыталась резко выхватить ее, но промахнулась. Он чертовски высокий.

 - Потому что я не могу. И сейчас это не имеет значения, потому что все в полном отстое. – Я перестала прыгать за своей книжкой, и тяжело опустилась обратно на стул. Было такое чувство, что волна безысходности прошла сквозь меня. Внезапно, мне стало трудно дышать, и сердце забилось сильнее. Я схватилась за волосы, и смотря в пол, сказала: - Я не могу это сделать.  Мое дыхание стало затрудненным, будто у меня приступ астмы.

 Марти положил мои книги на место, и присел на колени около меня, положив руку мне на спину: - Воу , Эвери. Тише, тише, успокойся. Дыши медленно.

 Я уже чувствовала подступающие слезы, но пока они не хлынули из глаз. За всю мою жизнь, я впервые желала, чтобы это случилось. Я хотела выплакаться, как следует, и забыть этот период моей жизни. Я начала раскачиваться на месте: - Я не могу сделать это.

 - Сделать что, сладкая ? Уточни, - рука Марти водила круги по моей спине. Он нагнулся ближе ко мне: - Скажи мне, дорогая. Я помогу тебе, как только смогу.

 - В этом то и проблема, - я взглянула на него глазами, полными слез,  - Ты не можешь помочь мне, никто не может. Я должна делать кое-что, что я не хочу делать. Я прошляпила любой выход из всего, я все запорола.

 Марти держал  свою руку на моем плече, и посмотрел на меня с таким выражением, которое я не могла прочесть. Это была не жалость, это было что-то другое, больше, чем какая-то жалость от твоего захолустного кузена-придурка. – Эвери , ты когда-нибудь задумывалась о том, что ты одна, потому что ты сама этого хочешь? Я попыталась возмутиться такому предположению, но он приложил палец к моему рту, показывая, чтобы я замолчала, и покачал головой: - Нет, ничего не говори. Послушай. Есть время, когда надо послушать, и сейчас самое оно. Я знаю, что у тебя никого нет, и ты сама по себе, но ты не обязана так жить. Я здесь и Мел тоже. Ты просто исключаешь нас из своей жизни, Эвери. Когда все становится сложно, ты замыкаешься в себе, и никто не может пробиться сквозь твои стены. Так не должно быть. Друзья – это твоя семья на данный момент. Я знаю, что могу сделать что угодно для тебя, тебе не нужно даже спрашивать.

 Оуу , черт. Его слова стали последней каплей, и мои слезы заструились по щекам. Марти улыбнулся мне так, будто все понимает. Возможно, и так. Возможно, это я одна, кто с прибабахом. Возможно, я не должна со всем справляться сама, но я не знаю, как ко мне отнесется окружающий мир. Единственные люди, на кого я могла положиться и в горе и в радости, были мои родители. Семья была всем для них, для меня. Сейчас, когда у меня никого не осталось, я чувствовала себя потерянной, будто я никому и ни к чему не принадлежу. Будто я не могу больше никому доверять.

 Я вытерла слезы с лица тыльной стороной ладони.

 Марти полез в свой карман, и вытащил оттуда чистый белый носовой платок для меня. Он был идеально сложен квадратиком, и был такой гладкий, будто он его отутюжил. Он протянул платок мне.