Договорились

Когда парень коснулся упругим кончиком языка уже набухшего клитора, Карина издала тихий дрожащий стон, откинув голову назад, и сжала простынь в обоих кулаках. Он лизнул ее несколько раз на пробу, как котенок. Затем клитор обхватили мягкие губы и долгие секунды нежно его терзали. Язык ласково прошелся следом, потом еще раз чуть с усилием, затем еще и еще. Она застонала – не могла сдержать порыв. Возбуждение вылетало из груди со вздохами. Хотелось распасться на мелкие части. Зайкин ласкал ее с большей настойчивостью, оставаясь нежным. Таз невольно задергался, пытаясь уйти от невыносимого удовольствия. Все нервы натянулись, как тонкие струны, а он за них дергал упругим языком умело и в такт возбуждению, заставляя выдыхать его все громче и громче. Наконец, она не выдержала, выгнулась от напряжения и издала короткий крик в экстазе. Получилось, действительно, классно.

Как только отпустило, Карина распласталась на кровати в бессилии. Простыня запуталась в ногах. Грудь продолжала судорожно подниматься. В голове крутилась одна мысль: «Значит, поверил?».

Зайкин смотрел на нее с восхищением, улыбаясь уголками рта. Синие глаза всасывали отражение каждого сантиметра ее тела. Руки покорно опустились по бокам. Он больше ее не трогал. Томно взглянув, девушка заметила, как сильно выпирает его возбуждение даже из-под свободных шорт. Парень проследил за взглядом и быстро вскочил на ноги, прикрыв пах рукой.

– Извини, я сейчас, нужду справлю. Нечаянно вспомнил тех китайцев в лифте, – отшутился он.

Она засмеялась. Через секунду Зайкин скрылся за дверью в ванную. До нее только минут через пять дошло, что он спрятался там для снятия возбуждения рукой. «Ты дебил?– очнулась в ней неудовлетворенная стерва. – Я же, блядь, тут голая лежу! Почти».

В ванной он проторчал не меньше получаса. Журчала вода. Карина ворочалась по шелковой простыне, бесясь на каждую минуту за медленность времени. Внизу живота застыло рыхлым комком желание. Вожделение, ощущалось, приобрело форму желе. Нервы, как гитарные струны, готовые дрожать и издавать протяжные стоны от легкого касания, заставляли все тело напрягаться. Хотелось либо сжать ноги крепко-крепко и самой скрючиться в эмбриона, либо, наоборот, широко их раздвинуть и впустить в себя первого встречного. Желательно, пахнущего кокосом, с кудряшками и синими глазами. «До чего ты докатилась, шалава конченая?!» – ворчала на себя Карина словами отца, с грохотом перевернувшись на живот.

В этот момент из ванной вышла длинная фигура в одном полотенце на поясе. С мокрых волос по шее и груди стекала блестящими струйками вода. Синие глаза смотрели спокойно. Страсти и след простыл. Словно в них ее никогда и не было. Карина подняла голову и пробежалась взглядом по мускулистому телу. Желе внутри задрожало. Она вскочила и скинула с себя платье. Под ним ничего не осталось. Стринги он стянул раньше. Бюстгальтер здесь не требовался. Зайкин приподнял брови и сдержал улыбку.

– Я тоже хочу помыться, – проговорила она протестным тоном, будто кто-то запрещал.

– Ванная в твоем распоряжении, – хозяин указал на распахнутую дверь. – Полотенца в подвесном шкафу.

Девушка демонстративно прошагала мимо, слегка коснувшись его плечом, но только больше себя раздразнила, потому что тут же захотела прислониться к нему вся.

В ванной пахло кокосом, сильнее, чем прежде. Она вдохнула в себя сладкий запах на все легкие. Приятность заполнила грудь. Не хотелось ее выдыхать. В душе воцарилась безмятежность. Это ей не нравилось. Вечное недовольство и напряжение держали в тонусе. А сейчас она чувствовала себя полностью расслабленной и отпустившей все проблемы, хотя их не стоило отпускать. Карина требовала от себя опять собраться, исполниться привычного презрения и избавиться от ощущения комфорта, которое накрывало с головой. Она вспоминала работу веб-моделью, постоянных мемберов, Луковского, Трунова, наконец, родителей и тем самым легко вернула озлобленность на собственную жизнь. Из ванной вышла снова суровой и безразличной ко всему.

Зайкин лежал на самом краю кровати ближе к двери, пялясь в экран телефона. Вместо полотенца пах прикрывала простыня. Голая девушка легла с другой стороны.

– Если хочешь, можешь поискать в комоде какую-нибудь футболку из моих старых, – предложил он радушно, не отвлекаясь от смартфона.

– Мне и так удобно, – отрезала она и отвернулась, накрывшись простыней с головой.

Еще полчаса они лежали в молчании. Внизу народ веселился, грохотал, танцевал. Кто-то периодически выкрикивал что-нибудь в микрофон. Басы трещали по стенам и потолкам. И с улицы со двора доносился смех. Вечеринка шла в самом разгаре. А в комнате царило спокойствие, присущее Зайкину. Он сам лежал невозмутимо, не шевелился, не издавал ни звука, сосредоточенно читал. Карина подглядывала за ним из-под простыни и бесилась, что не может сохранять такое же хладнокровие. Не выдержав, она спросила:

– Что читаешь?

Парень перевел на нее вдумчивый взгляд и только через секунду улыбнулся, как будто вынырнул из книжной реальности.

– «Священную книгу оборотня».