Договорились

Договаривать он не стал, активно задвигал челюстями. Губы облепил сироп. Проглотив очередной кусок, он облизал их, как ребенок, смакуя остатки сладости. Карина все это время наблюдала за ним, чувствуя, как тишина давит на нее со всех сторон: и снизу, и сверху и с обоих боков, особенно напирая в области левой груди. Под гнетом неосязаемой тяжести она смягчилась и даже слабо улыбнулась. В душе пропало привычное раздражение, появилась тонкая нежность, едва уловимая, но ощутимая.

Глаза прилипли к его профилю, словно их косило ровно под этим углом. Впервые она поймала себя на мысли, что Зайкин красив. Причем целиком, не по частям и не с новым имиджем, а именно такой, каким был всегда: с красными глазами, сопливым носом, растормошенными волосами и в неуклюжих балахонах. Он выглядел фриковатым и еще ребенком, казался слабым, но в нем пряталась другая сила, которой ей не хватало, – полное принятие себя, что заставляло и всех вокруг принимать его, как есть. Теперь и она сдалась. Мысль заставила ее улыбнуться.

На следующую пышку Зайкин хотел добавить сиропа из нового пластикового бокса, но неуклюжесть, как обычно, пролила все мимо. Выматерившись, он поднял правую руку ладонью верх и случайно задел ее щеку. Карина невольно потянулась за сладким и облизала его большой палец. Парень опешил, застыл и округлил глаза.

– Не знал, что ты тоже любишь… кленовый сироп.

– Это я на автомате… Рабочие рефлексы.

Дальше позориться было некуда. Лицо налилось кровью. «Да что с тобой?! Где твоя сдержанность!» – ругала она себя внутри.

Синие глаза смотрели с усталостью. Взгляд тускнел.

– Мне кажется, мы сейчас глупостей наделаем, – сказал он тихо.

– Ничего, из зол выбирают меньшее, – Карина посмотрела на коробку с пышками. – Лучше мы наделаем глупостей сейчас, чем она сама потом, причем куда более опасных.

Зайкин взял стаканчик с кофе и глотнул. На тарелке остался только сироп. Он чуть съехал вниз на сиденье, округлил спину и по-птичьи вытянул голову на тонкой шее, уставившись в окно. Девушка почти минуту переводила с лица на колени одновременно благодарный, сожалеющий и сомневающийся взгляд, пытаясь успокоить собственных кошек. Они не затихали. Становилось только хуже. Взгляд ухватился за персиковые губы, надутые и влажные. Если бы не звонок Полины, она бы на него накинулась.

Девушка с неохотой подняла трубку, еще не успев переварить испытанное.

– Я тебе фотку скинула, – проговорила сестренка возбужденно. – Того, кто лишит меня девственности сегодня.

– Дай глянуть, – девушка специально выждала некоторое время, как будто рассматривала фотографию.

Зайкин, слыша весь разговор, усмехнулся и помотал головой.

– Молодой, – заметила Карина, выдохнув. – Уже неплохо.

– И симпатичный, – в голосе девчонки звучало кокетство. – Видела эти синие глаза?

Взгляд невольно устремился к парню, который смотрел в лобовое стекло, но, почувствовав внимание сбоку, повернулся к девушке лицом и улыбнулся. Синий опустошал душу. Внутри засыхало.

– Да, необычно, – смущение заставило ее опустить глаза.

– И по общению вроде бы адекватный, – рассуждала Полина.

– Хм, – Карина выдержала короткую паузу. – Все они такие по переписке. А вживую всегда оказываются мудаками.

Зайкин бросил в нее возмущенно-недоуменный взгляд. Та отвернулась.

– Вечно ты накручиваешь. И ищешь во всем подвох, – из динамика телефона слышалось раздражение. – Ты сама подсознательно ищешь мудаков, поэтому только на таких и напарываешься. Я вчера как раз прочитала статью о семи роковых женских ошибках. Твоя на первом месте.

Ее бесило, когда младшая умничала, начитавшись глупых журналов, а она так часто делала. Воспитывать сестренку при посторонних не хотелось, поэтому девушка не стала спорить, хотя порывало, и тихо проговорила:

– А я все думала, в чем моя проблема.

– Он мне сюрприз обещал, – Карина представила, как сестренка поднимает брови с ухмылочкой.

– Надеюсь, приятный.

Та посмеялась.

– Только сфоткай номер его машины и скинь мне. При нем! Чтобы знал, что шутить не получится. И локацию свою обязательно.

– Да, да, да, – протянула Полина с усталым недовольством.

Обе помолчали. Девушка взглянула на город, который по-прежнему шевелился. За окном было шумно и одновременно спокойно, все шло своим чередом, куда-то двигалось в пространстве и времени. А в ее сознании застыл вакуум. Сестренка творила глупости, а она ей подыгрывала, используя Зайкина, его чувства и безотказность. Он, спокойный и улыбчивый, молчал рядом и тоже всматривался в жизнь за окном. Внутренние кошки перешли в неистовый режим.

– Как тебя родители отпустили на целую ночь? – спросила Карина для заполнения паузы.

– Для них я ночую у подруги. Я ее подговорила, чтоб прикрыла. Папка вину все-таки чувствует. Всю неделю добренький.

Последнее слово Полина произнесла с издевкой. Девушка промычала, кивая.

– Ладно, завтра похвастаюсь, как все прошло, – захихикала сестренка в трубку.

– Окей, – через тошноту улыбнулась старшая. – Пока.

Только звонок завершился, она выдохнула через щеки и опустила плечи, словно осталась без сил.

– Спектакль начался, – цокнул парень.