Договориться с народом. Избранное (сборник)

Во-первых, констатируем фундаментальный факт: Русь – это германцы, норманны, варяги. Вчитаемся в то место сочинения Нестора, где говорится как раз о событиях 862 года. «Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собою владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти прозывались. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собою всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля». Естественно, варяги и у себя дома были русью, и доставшуюся им землю назвали Русью. А раз столицей этой земли стал Киев, то и государство получило название Киевская Русь.

И через 20 лет, в 882 году «выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, славян, мерю, весь, кривичей, и пришел к Смоленску..». И установил Олег «дани и славянам, и кривичам, и мери, и для варягов давать дань от Новгорода…». Наконец, в 907 году «пошел Олег на греков… взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев…». И вот все это воинство двунадесяти языков греки называли русскими по названию германского племени, составлявшего основу нового государства. Вот ведь Франция называется не по галлам – исконному своему населению, от которых и осталось только выражение «галльский петух», а по завоевателям-франкам. На переговоры с греками, запросившими мира, Олег послал Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида – сплошь германцев. По условиям мира Олег повелел на правах победителя: «Сшейте для руси паруса из паволок (то есть из особо драгоценных тканей), а славянам копринные», похуже. Для заключения письменного договора с греками Олег назначил внушительную делегацию – и опять целиком из германцев.

Вряд ли нужно доказывать, что еще долгое время простые обитатели этого государства не называли себя русскими, это было официальное название населения германского государства Русь. Люди по-прежнему осознавали себя полянами и кривичами, северянами и вятичами. Общим же их (кроме чуди и других неславянских этносов) полуофициальным названием было «славяне», поскольку говорили они на разных диалектах единого словенского языка. (Как в эпоху Возрождения практически не было в ходу название «итальянец», люди ощущали себя, прежде всего, флорентийцами или веронцами, пизанцами или венецианцами.)

И никаких «древних русичей» тогда не существовало. Люди жили, воевали, трудились, воспитывали детей, и им и в голову не могло прийти, что они какие-то древние. Всякое ныне живущее поколение – живое, не древнее, древним оно станет века спустя, и это название даст им наука. Точно так же мы говорим о древних греках или римлянах, но Перикл и Фидий, Цицерон и Цезарь вовсе себя древними не считали. Вдобавок слово «древний» принято использовать в отношении чего-то досредневекового. И только средневековая Русь оказывается Древней, чуть ли не первобытно-неолитической какой-то.

Осознание некоторого единства «русских» было, но важно понимать, что оно было на средневековом уровне – через признание власти династии. После крещения Руси, в ходе укрепления единства государства, слово «русский» постепенно начинает пробивать себе дорогу сначала в просвещенной прослойке, среди грамотных, но, возможно, до конца существования Киевской Руси так и не стало общепринятым, общенародным, о чем ниже еще будет сказано.

Постепенно роль местного населения, славян, в жизни государства повышалась. В летописях не раз встречаются эпизоды двоякого рода. «Олег вошел в город (Муром), и приняли его горожане». Или, напротив: «Пришел Мстислав из Тмуторокани в Киев, и не приняли его киевляне». В 1113 году после смерти великого князя в городе разгорелся сильный мятеж, вызванный чрезмерной жадностью ростовщиков. Может быть, смута затянулась бы надолго, но киевляне потребовали, чтобы великим князем стал, вопреки порядку престолонаследия, Владимир Мономах. И добились своего. Владимир укоротил алчность ростовщиков и в последний раз объединил всю Киевскую Русь. После смерти его и его сына Мстислава Русь стала дробиться на отдельные, почти не зависящие от великого князя, княжества, а те – на уделы. В этом раздробленном и ослабленном состоянии она и подошла к своему концу.