Договорная жена

Я говорю это тихо, давясь слезами, но понимаю, что так правильно. Если жить хочу, так надо, однако реакция мужчины пугает меня еще больше.

Вахид резко открывает свою руку от меня, а после просто разворачивается и уходит, громко хлопнув дверью.

В этот момент я понимаю, что он просто побрезговал. Ему противно касаться меня после того, как мое тело использовал какой-то чужой мужчина.

Я быстро хватаю полотенце, и обматываю им себя, даже не представляя, что теперь будет.

* * *

Мне доносят, что Малика не выходит из комнаты. Как только вернул ее обратно, она так и сидит сурком спальне, и даже носа не высовывает. Удивительно, как сильно на нее повлиял тот спектакль.

Произвел даже больший эффект, чем я ожидал, однако эти перемены в девчонке мне не нравились. От слова совсем.

На следующий день я не собираюсь заходить к кобре, но меня ведет туда голос. Ее голос. Глубокий и сильный, скулящий, жалобный. Она поет. Притом красиво.

Когда дверь открываю, девчонка даже не дергается, а я просто охреневаю, видя ее на полу. Малика сидела на коленях в одном только полотенце. Ее глаза были закрыты и она…пела.

И голос ее в этот момент взбудоражил меня, завлек, заворожил просто. Кобра пела не хуже любой профессиональной певицы, вот только когда глаза свои открыла, тут же замолкла. Сладкий голос оборвался, сменившись дрожащим полушепотом.

Она извинялась. За то, что пела. За то, что у нее безусловный скрытый талант, который Малика прячет ото всех, но уже поздно.

Я услышал его. Подловил, что называется, на горячем. Ее глаза были большими и испуганными, и я не понимал, почему. То ли она трясется, что меня увидела, то ли думает, что наказывать ее буду за песню.

Глупая. Мне нравится ее голос. Очень.

Бросаю взгляд на подносы с едой. Снова, блядь не тронуты, и тогда выхожу из себя, но когда Малика опять руку мою целует. Быстро, как-то несуразно, резко, но мне и того достаточно, чтобы понять, что она боится. Меня теперь боится, блядь.

Когда признает меня своим мужем, я хочу рассмеяться вслух, но не делаю этого. Более нелепого вранья в жизни не слышал.

Я вижу, как девчонка буквально выдавливает из себя эти слова, совершенно в них не веря. Ею один только страх руководит, и это меня вообще не устраивает. Я себе жену хотел, а не рабыню, блядь.

Я уже уйти намереваюсь, но Малика, видимо, совсем уже мозги растеряв от страха, оголяется предо мной.

Свой козырь, сучка показывает, и я едва ли сдерживаюсь, чтобы не трахнуть ее прямо на этом подоконнике, у которого она стоит.

Исхудавшая за эти дни, но все равно такая лакомая для меня, что член тут же реагирует, но я ухожу.

Не хочу снова видеть ее слезы. Мне так не интересно, скучно и пресно.

Я хочу видеть страсть в ее глазах, а не ужас неприкрытый и желание угодить.

Глава 38

В тот вечер я съедаю немного печенья и каши с ужина. Нет, не потому, что я хочу есть, а потому, что боюсь, что Вахид придет проверить, и тогда уж точно станет кормить меня через зонд. Рисковать так я даже пробовать не стану. Знаю отлично, что если он сказал, то так и будет.

На следующий день мне немного лучше, поэтому я могу принять душ, и вымываю голову. В теле, как ни странно, ничего не болит. Не скажешь даже, что меня касались чужие руки. Живот только немного ноет, но думаю, это от того, что я плохо питаюсь.

В этот день мне снова приносят еду на подносах, словно я какая-то королевна, и даже не способна выйти из комнаты сама. Если бы я так себя дома вела, и ничего не делала, уже давно бы отхватила от отца и матери.

Становится немного стыдно, поэтому под вечер, когда служанки уже разъезжаются домой, я решаюсь выйти из комнаты.

В руках несу поднос с посудой. Я в состоянии сама за собой убирать. Мне не нужны никакие служанки. За годы жизни с братьями я сама отлично выполняла эту роль.

Как ни стараюсь ступать осторожно, проклятые стаканы все равно жутко тарахтят, поэтому меня, наверное, еще за версту слышно.

Я спускаюсь на первый этаж, и иду на кухню, но как только на пороге оказываюсь, замираю.

Вахид сидит за столом и ужинает, хотя на часах уже час ночи. Проклятье! Он что, совсем не спит?! Я ведь специально до последнего сидела, и не выходила, чтобы только его не увидеть.

– Чего застыла? Заходи.

Делаю медленный вдох, сильнее впиваясь пальцами в поднос. Мужчина сидит ко мне спиной, и все равно понял, что это я. Как? Господи.

– Я потом…потом зайду.

Невольно бросаю взгляд на Ахмадова и теряюсь. Он в одних только спортивных брюках и майке. Его мышцы бугрятся на спине, плечах и руках. Очень сильный….как лев.

– Я сказал, заходи.

Делаю глубокий вдох, и ступаю босая на холодную плитку кухни.

Подхожу ближе к столу. Как на зло, здесь и правда уже нет никаких служанок. Мы одни в этом доме. Охрана дежурит на улице.

– Я …просто посуду помыть хотела. Можно?

– Да.

Кажется, Вахид совсем не смотрит на меня. Я вижу только, как он усердно разрезает ножом стейк, и отправляет кусок мяса себе в рот. У него в тарелке также жареная картошка и салат, а у меня…урчит в животе, поэтому я резко разворачиваюсь и начинаю усердно мыть посуду, лишь бы не смотреть на него.