Договорная жена. Завоевать любовь

– Тебе что, непонятно сказано? Чего ты лезешь к нам? – напомнил я ему о нашей предыдущей встрече, о которой Алия не знала.

В тот день в офисе, когда Карим преследовал Алию и хотел устроить скандал в фойе, а потом охранники увели его, я приказал им выяснить, где тот живет. Заявился к нему и потребовал оставить Алию в покое. Мерзкий слизняк затаился на время, но сейчас снова пытается пробраться на мою территорию!

– Лезу, потому что имею право! Она моя жена! – говорил он нагло и развязно, невзирая на то, что в глазах четко читался страх.

– Бывшая жена, идиот! Ты что, отупел совсем?

– Это ты тупой! Приманил ее ребенком и заставил жить с тобой! Ей нужен только он, ребенок, она же иначе детей иметь не может! – повторил он то, что уже говорил мне тогда. Это стало ударом, с которым я справился не сразу, но потом, по мере размышлений, понял, что мне это не важно. Алия нужна мне, бездетная или нет, больная, здоровая, она самая лучшая женщина на свете, самая лучшая мать и жена. Другая мне не нужна. Ни на кого ее не променял бы.

Но я не собирался объясняться с этим придурком! Но надо было раз и навсегда разъяснить ему, чтобы не смел лезть к нам!

– Запомни одну вещь, – прорычал я ему в лицо, – если я увижу тебя рядом со мной, Алией или нашим сыном, ты очень пожалеешь. Для собственной безопасности уезжай из города. Возьми семью. Бог, уж не знаю за что, наградил тебя ребенком. Так заботься о них, а об Алии думать забудь!

– Я-то забуду, а она? – насмехался он, и стоило огромного труда сдержаться, ведь он посеял в груди зерно сомнения. Я не сомневался в Алии, но он говорил так уверенно, что это показалось подозрительным. А еще этот ее взгляд, она с таким страхом смотрела на Карима, которого я уволакивал на улицу. Неужели боялась за него? Черт!

– Заткни свой поганый рот! – проорал я ему, не зная, обращаюсь ли к Кариму или к внутреннему голосу, что ревел внутри от сомнений и противоречий. – Ты просто подобие мужчины. Ничтожество, – цедил я слова, встряхивая его за грудки и наконец откидывая от себя, до того противно было марать руки. – Мне жалко ту женщину, что вынуждена жить с тобой.

– Алию пожалей! – осклабился он, противно улыбаясь. – Она терпит тебя, старика, ради возможности иметь хоть какого-то ребенка.

Терпению моему пришел конец. Я долго держался, но не смог больше выносить оскорбления и гадости, вылетавшие изо рта этого ничтожества. Впечатав кулак прямо ему в скулу, я с удовлетворением наблюдал, как он валится назад и уже не поднимается, перебирая ногами и руками в попытке подняться.

Видно, приложился я к его роже неслабо, так как он просто не сумел встать и так и лежал, потирая распухающее на глазах лицо. Перешагнув через него, я вернулся к жене, всё еще заведенный.

Ресторан опустел, и даже официантов не было, что позволило нам говорить практически наедине.

– Мурад, с тобой всё в порядке? – кинулась она ко мне, осматривая и гладя лицо одной рукой, второй она держала нашего сына.

– Нормально, – убрал я ее руку, стараясь остыть и не быть слишком грубым. Что это с ее стороны? Забота? Благодарность за то, что я подарил ей возможность стать матерью?

– Ты избил его? – испуганно смотрела она на меня.

– Что? Переживаешь? – не смог я сдержать ехидного тона.

Алия дернулась и посмотрела на меня с выражением ужаса и недоверия.

– О чем ты говоришь, Мурад? Я за тебя переживала.

– А разве не за Карима? – шагнул я к ней. – Ты же так его любила. Разве твои чувства забылись?

– Как ты можешь думать такое обо мне? – побледнев, сипло проговорила она, но потом, наоборот, заговорила громко, резко и зло: – Как ты можешь думать, что я могу сохранять чувство к человеку, который меня просто растоптал?! Да я его видеть не могу! Он выгнал меня, вычеркнул из своей жизни, заставил почувствовать себя никем, уродом, а не женщиной! – Она уже плакала, не скрывая эмоций, по лицу текли слезы, которые Алия даже не стирала. – Неужели ты думаешь, что я могу настолько посвятить себя вам с Султаном и при этом любить его?! Как ты мог подумать такое?! – повторяла и повторяла она, рыдая навзрыд.

Что я натворил? Я причинил ей боль, наговорил слов, которых не вернуть назад. Адская ревность руководила мною. Я просто был не в силах видеть соперника, мужчину моложе себя, которого она любила, который отнял у меня право быть ее первым мужчиной! Собственник во мне победил разумного человека, и я просто уже не отвечал за себя.

– Аля, послушай, я погорячился, – начал я смиренно, но она подняла руку.

– Да, и это мягко сказано, Мурад, – произнесла она холодно, – ты оскорбляешь меня, если думаешь, что я испытываю что-то к Кариму. Я не хочу, чтобы ты связывался с ним, слышишь? Не хочу, чтобы ты подходил к нему! Не хочу видеть его как напоминание о моей несостоятельности как женщины…

Она осеклась и испуганно захлопала глазами, как человек, который невольно выдал самый страшный свой секрет.

* * *