Договорное право. Книга первая. Общие положения

А вот другой пример. В договоре было указано, что увеличение арендной платы будет зависеть от повышения тарифов на энергоносители. В результате возник вопрос: связан ли с повышением тарифов на электроэнергию размер оплаты только за электричество или арендной платы в целом? Сославшись на ст. 431 ГК, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ обратил внимание на необходимость придерживаться буквально редакции приведенного пункта договора. Соответственно было признано, что, поскольку соответствующее условие помещено в раздел договора «Размер арендной платы и порядок взаиморасчетов», значение содержащихся в этом разделе слов и выражений «дает основание сделать вывод, что в соответствующем пункте предусмотрен механизм увеличения арендной платы, а не только платы за энергоносители»[405].

Вместе с тем, руководствуясь ст. 421 ГК, суд в конечном счете иногда приходит к необходимости оценить особо волю сторон. Так, малое предприятие обратилось к ТОО с требованием о поставке предусмотренного договором количества масла и взыскании определенной суммы в виде штрафа за недопоставку. В Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ содержится указание на то, что в договоре мены, заключенном между сторонами, истец не указал отгрузочных реквизитов грузополучателя. Одновременно с договором между сторонами был заключен и договор хранения той же партии масла. С учетом приведенных обстоятельств, а также факта заключения истцом договора с третьей организацией Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ признал, что у истца в действительности не было намерения получить товар[406].

В другом деле шла речь о понуждении комитета по управлению городским имуществом заключить договор купли-продажи здания АОЗТ. Истец заключил договор купли-продажи предприятия – кафе и аренды помещения. В указанном деле он требовал заключения с ним теперь и договора купли-продажи здания, ссылаясь на то, что договор аренды предполагал возможность последующей покупки здания арендатором. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ не согласился с истцом, указав, что «в намерение ответчика входило лишь заключение договора аренды здания, но не его продажи»[407].

Редакция ст. 431 ГК отличается от той, которая включена в ст. 8 Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров. Прежде всего обращает на себя внимание, что норма, которая непосредственно посвящена толкованию договоров, в Конвенции отсутствует. Вместо этого в ней помещено общее положение, посвященное «толкованию заявления и иного поведения стороны». При оценке указанных обстоятельств следует иметь в виду, что по крайней мере практика Международного коммерческого Арбитражного Суда при Торгово – промышленной палате РФ применяет Конвенцию не только к односторонним действиям, но и к договорам в целом[408].

Так, в ст. 8 Конвенции предусмотрено, что заявления и иное поведение стороны должны толковаться в соответствии с ее намерением, если другая сторона знала или не могла не знать, каково было это намерение. Однако при неприменимости приведенной нормы поведение сторон должно быть истолковано в соответствии с пониманием, которое «имело разумное лицо», при этом «действующее в том же качестве, что и другая сторона при аналогичных обстоятельствах».

Комментируя смысл указанной статьи, М.Г. Розенберг выделил то обстоятельство, что под «разумным» подразумевается лицо, «подход которого соответствует общепринятым критериям разумности его поведения», а потому «должны учитываться, например, технические и коммерческие знания и опыт соответствующего лица»[409].

Позицию Венской конвенции можно считать средней между двумя концепциями: «воли» и «волеизъявления» – и выражающей тем самым стремление уравновесить одновременно защиту интересов и оборота и слабой стороны. Исходным для нее является следующее: в основе толкования должны лежать намерения стороны (т.е. ее воля), однако только при условии, что другая сторона «знала или не могла не знать, каково было это намерение». Следовательно, в случаях, когда не доказано, что вторая сторона действительно «знала или не могла не знать», надлежит руководствоваться исходными положениями теории воли[410]. Наконец, требования относительно путей установления подлинного намерения стороны совпадают с теми, которые содержатся в ст. 431 ГК (имеется в виду отсылка к «соответствующим обстоятельствам»), и с тем же, что и в ГК, примерным перечнем: переговоры, любая практика, которую стороны установили в своих взаимных отношениях, обычаи и любое последующее поведение сторон. При этом так же, как и в ГК, здесь нет раз и навсегда установленного приоритета: тот, кто осуществляет толкование, может отдать предпочтение любому из входящих в перечень обстоятельств.