Догра Магра

Из материалов беседы с г-жой Мацуко Мацумурой. Из ее слов мы узнаем, что Тисэко была кокетливой и вокруг нее ходили слухи, что помогает нам получить некоторое представление о жизни девушки после побега из дома.

В общем и целом, можно сказать, что в роду Курэ из Мэйнохамы издавна блуждало нечто страшное и загадочное. Последние его представительницы, сестры Яёко и Тисэко, прекрасно знали об этом и действовали соответственно…

11. Наследственные черты, спровоцировавшие припадок Итиро Курэ.

Очевидно, что в первом случае триггером, спровоцировавшим припадок, послужила красота женского лица. И поскольку мать Итиро Курэ была не слишком очаровательна, припадок оказался умеренным. Следовательно, единственным, что объединяет конкретный эпизод сомнамбулизма и психическую наследственность рода Курэ, является удушение (см. второй припадок). Можно предположить, что дальнейшие события являются следствием внушения, оказанного трупом, и к психической наследственности отношения не имеют.

Поэтому основные аспекты данного происшествия должны быть тщательно проанализированы с учетом обстоятельств, которые проявились в ходе второго припадка, что случился примерно два года спустя после происшествия в Ногате.

Второй приступ

Документ № 1. Беседа с Сэнгоро Токурой.

Дата и время беседы: 26 апреля 1926 года (день удушения невесты в Мэйнохаме); 13:00.

Место: префектура Фукуока, уезд Савара, Мэйнохама-тё, 24–27 (в доме указанного лица).

При записи присутствовали: Сэнгоро Токура (батрак в доме Яёко Курэ, 55 лет), его семья, организатор беседы (г-н. В.).

Примечание: беседа велась на местном диалекте, впоследствии текст был приближен к литературному.

Ох, ох… не видал я еще таких страстей! Уж так я со стремянки грохнулся, что даже по малой нужде выйти не могу, только ползаю. Думал, отдам Богу душу, да вот сегодня утром наелся поджаристых баклажанов с саке, растер поясницу мукой из карасей, и полегчало немного.

Род Курэ, как говорится, тысячу мешков риса возьми, еще останется! Одна из самых богатых крестьянских семей в окрестностях. И шелкопряды у них, и птицы — чего только нет! А наша госпожа Яёко, вдова, сама на счетной доске считает, и состояние ее растет и растет. Сколько там тысяч или миллионов, наверняка не знает никто, да уж полным-полно! И школа у них, которую построила сама госпожа, и храм, который основали ее предки… Вот уж было бы счастье молодому господину (Итиро Курэ) все это унаследовать! А тут такая беда…

Молодой господин у нас благородный и молчаливый. Как переехал сюда из Ногаты, все сидел в глубине дома да учился. Ни перед слугами, ни перед батраками своего превосходства не выказывал. Уж очень хороший он был!

В господском доме обычно-то жили только хозяйка да ее дочь, барышня Моёко, — недавно ей исполнилось семнадцать лет. Больше никого. Тоскливо у них было… Но когда позапрошлой весной приехал молодой господин, дом сразу оживился и нам даже работать захотелось… Да… А этой весной молодой господин окончил старшую школу в Фукуока (да не абы как, а лучшим учеником!) и получил первое место на вступительных экзаменах в университет. Вдобавок было объявлено о его помолвке с Моёко! Какая же радость воцарилась в доме Курэ…

А вчера (25 апреля) случилось вот что. Я слышал, что в Фукуоке, в большом европейском здании в Инаба-тё, проходило соревнование в речах на английском для учеников старших школ. Наш молодой господин должен был читать там речь от выпускников. Он собирался пойти туда в школьной форме, но госпожа попросила, чтобы он надел новенькую, студенческую. Молодой господин кисло улыбнулся — мол, рано мне щеголять в таком костюме, но госпожа заставила его вырядиться и проводила, вытирая слезы радости. Эта сцена до сих пор стоит у меня перед глазами. Больше молодому господину уж не придется надеть ту форму…