Догра Магра

Ты сразу поймешь, почему этот крайний метод лечения надежен как дважды два. Но доказательства превыше слов. А они не заставят себя долго ждать, как только ты счастливо заживешь с Моёко и к тебе вернутся многочисленные воспоминания. Тогда ты поймешь, что все эти таинственные события не имеют никакого отношения к юноше из «Клиники свободного лечения», который так разительно похож на тебя. Они напрямую связаны с тобой! Это сделается таким ясным, будто бы в голове включили свет. Почему так случится? Да потому что, начав брачную жизнь с этой девушкой, ты освободишься от физиологических причин (они сдерживают и напрягают тебя) и вернешь воспоминания, которых был лишен вплоть до сего дня. Тебе откроется истина о тех преступлениях, что вызывали сомнения и муки. Ты вспомнишь все и, вздохнув полной грудью, начнешь абсолютно счастливую семейную жизнь, преисполненную психического и душевного благополучия. Одновременно ты сможешь явить научному миру правду об этом происшествии и вынести нам с доктором Вакабаяси справедливый приговор. Таким образом, ты противостоишь великому падению этой культуры в преисподнюю. И я прошу тебя об этом от имени самой науки! Ради вашего с Моёко счастья и чести…

— Ни за что! — выпалил я и внезапно вскочил на ноги.

Все тело мое трепетало от жара негодования. Я смотрел на ошарашенного доктора Масаки, который стоял разинув рот.

Стиснув зубы, я повторил одними дрожащими губами:

— Нет!.. Уж простите, но я отказываюсь.

Внезапно все мрачные мысли, что теснились в моей голове, хлынули наружу неудержимым потоком.

— Быть может, я сумасшедший! Да что там, идиот! Но у меня есть самоуважение! И совесть, думаю, тоже есть. Я никогда не сойдусь с женщиной, которая любит другого, какой бы раскрасавицей она ни была! И я отказываюсь лечиться таким образом! Пускай с точки зрения закона, морали или науки тут нет ошибки, я этого не приму. Даже если она признает во мне своего жениха и сгорает от любви. Пока я ничего не помню… пока не восстановилась память… Нет, я не пойду на столь гадкое и постыдное дело! Тем более публиковать непристойные труды! Да как только…

— Но… погоди…

Побледневший доктор Масаки поднял руки…

— Это же… ради науки…

— Нет… вовсе нет! Ни за что!

Из глаз моих хлынули слезы. Лицо доктора Масаки, стены кабинета — все вдруг стало нечетким, но я кричал и кричал, не в силах остановиться.

— Какая наука?! Какие исследования?! Что за ученые-варвары?.. Пусть я сумасшедший, но я гражданин! В моих венах течет японская кровь! Да я скорее умру, чем соглашусь участвовать в этих бесчеловечных… в этих жестоких, непристойных и грязных исследованиях! Если ваша наука так скверна и постыдна, я наотрез отказываюсь иметь с ней что-то общее! Да лучше я прямо сейчас… раскрою собственный череп вместе со всеми этими воспоминаниями!

— Нет… нет! Постой! Ведь ты же… и есть… Итиро Курэ! — растерянно проговорил доктор Масаки.

Его смуглое лицо, которое, казалось, останется невозмутимым, даже если небо упадет на землю, вдруг залилось краской, а затем стремительно побледнело. Осев, он выставил вперед руки, будто пытаясь отгородиться от моих слов, — я видел его расплывающийся силуэт сквозь непрерывный поток слез. Но я ничего не желал слышать.

— Нет, все равно! Пускай я Итиро Курэ… Любой скажет, что это преступление! Делайте вы оба, что хотите, с вашими исследованиями! Живите как хотите! Умирайте когда хотите! Но кто дал вам право вертеть людьми из семьи Курэ, будто марионетками? Разве кто-то из них насолил вам? Они верили вам, уважали вас и даже почитали, а вы обманули их и довели до сумасшествия! Не остановились даже перед рождением ребенка! И что же теперь? Как вы избавите семью от бесчисленных страданий?! Родители и дети, мужья и жены… Все любили друг друга, но вы их разлучили и подвергли адским мукам! Как же теперь вы это исправите? Или будете утверждать, что наука превыше всего?!

Доктор Масаки молчал.

— Даже если вы сделали это не своими руками, что с того?! Думаете, если признание опубликует кто-то другой, то и дело в шляпе? Или ваши душевные терзания послужат искуплением? Профессор! Не мерзко ли это?!

Голова моя закружилась, и я невольно оперся руками о стол. Глаза затуманились новым потоком слез, но я, задыхаясь, продолжал.

— Прошу вас, профессор, покайтесь… чтобы жертва этих несчастных людей не была напрасной. Умоляю, сделайте это, и тогда я с радостью обнародую ваш труд…

Он молчал.

— В качестве наказания я сначала приведу к вам доктора Вакабаяси, он тоже должен извиниться. Возможно, это была месть за отвергнутое чувство или что-то подобное… страшное… но я заставлю его признаться. Затем вы, профессор, вместе с доктором Вакабаяси принесете извинения жертвам. Покайтесь перед портретом доктора Сайто, перед могилой Тисэко, перед безумным Итиро Курэ, перед Моёко, перед госпожой Яёко — перед каждым из них по отдельности. Прошу вас, скажите, что все было ради науки, сделайте это от чистого сердца… И тогда я не стану дорожить собой. Берите мои руки, мои ноги, всю мою жизнь, коли требуется! Я даже готов взять на себя вашу вину…