Догра Магра

— Наконец я решился. Заметая следы, я объяснил убийство в Ногате с точки зрения психической наследственности — эти материалы ты недавно прочел. Я написал научную статью, в которой наплел всякого про демонов и рокуро-куби, и таким образом полностью отвел от себя подозрения. Но… этот разговор должен остаться между нами… Надо забыть ненависть и подозрения… Ради науки, ради человечества! Что это, если не стремление к просветлению?.. Единственное, чего мы тогда хотели, — увидеть сумасшедшего Итиро Курэ…

В голосе доктора Масаки вдруг послышались сдавленные рыдания, и он приблизился ко мне, все так же лежавшему ничком на сукне… Судя по звуку, он уселся в кресло и положил пенсне на край стола. Кажется, он вынул из кармана платок и принялся вытирать слезы.

В этот момент дрожь, что охватила меня ранее, сошла вдруг на нет. Однако на смену ей пришло до сей поры незнакомое неприятное чувство, подстегиваемое слезами доктора Масаки. Оно, вопреки моей воле, медленно поднялось из глубин живота и распространилось по всему телу. Находясь в той же позе, теперь я был готов холодно заявить доктору Масаки: «Говорите что угодно, плачьте сколько угодно, ко мне это не имеет никакого отношения! Я выслушаю вас как посторонний человек, не более того».

В моем душевном состоянии случилась весьма странная перемена. Не понимая толком, что происходит, я лежал по-прежнему неподвижно, и погруженный в собственный монолог доктор Масаки вряд ли мог заподозрить какую-либо метаморфозу.

Он снова слегка откашлялся, будто настраивал голос… и заговорил крайне торжественным тоном, словно впечатывал каждое слово мне в память.

— Но есть еще один участник этих событий… Ты! Ты избран мною и доктором Вакабаяси, чтобы закончить наши труды. Нет… по совести, никто — ни я, ни он — не вправе обнародовать результаты этой работы. Для этой миссии избран судьбою ты! Ангел, посланный нам Небом. Невинный, чистый юноша, который еще ничего не знает… Да-да! Ровно так и никак иначе! Честно говоря, ни я, ни Вакабаяси не желаем лгать и представлять эту историю в искаженном виде. Было бы лучше, чтобы некое третье лицо опубликовало правду после нашей смерти. Это искреннее желание двух первоклассных ученых.

Пойми, ты имеешь непосредственную связь с данным делом! И потому мы с Вакабаяси не сговариваясь объединили усилия в попытке восстановить твою память. В любой момент к тебе могут вернуться воспоминания, и тогда ты поймешь, что единственный человек, который в состоянии закончить этот труд, — ты! Конечно, ты будешь ошеломлен, однако тебе придется обнародовать наши беспрецедентные исследования, и все человечество испытает шок, узнав о них. Твое послание осветит темные века сумасшедших, которые тянутся с начала времен, и разгромит все до единого ады умалишенных! Оно опрокинет мрачный мир научного материализма и провозгласит светлую эру духовной культуры! Ты покончишь с эпохой преступлений, совершаемых на психической почве. И тогда жертва милого Итиро Курэ и таких же, как он, не будет напрасной! Все человечество омоет ее слезами благодарности… И наконец… мы оба будем стараться, не сомневаясь, что благодаря тебе после смерти на наших лицах засияет вечная, словно льды на полюсе, холодная улыбка… Само собой, сейчас тебе кажется, что я прошу чего-то абсурдного, невозможного. Или же тебе представляется, будто мы с Вакабаяси используем тебя втемную, вместо Итиро Курэ, чтобы завершить псевдонаучные исследования и обнародовать псевдометоды. Однако… я клянусь небом и землей, что это не так! Да, желая уязвить друг друга, мы преуспели в разнообразных уловках, но в основных принципах нашего эксперимента, его законах и теориях нет ни грана неправды. Единственная неизбежная ложь заключалась лишь в форме, но теперь я все исправил и правдиво доложил тебе.

Поэтому… верь мне! Без сомнения, ты единственный человек, на которого можно возложить эту ответственность, единственный, кто может рассказать о ходе эксперимента со всей искренностью и правдивостью. Мы с Вакабаяси не сомневаемся, ты тот самый, избранный божественным провидением! Когда к тебе вернется память, ты сможешь свести воедино рапорт Вакабаяси и мое завещание, чтобы написать и опубликовать заключение. Да что там мы с Вакабаяси… Если бы широкая публика узнала твое имя… оно уже не раз упоминалось в этой истории, и люди наверняка хорошенько его запомнили. Стоит им просто услышать это имя, они поймут: только ты справишься с такой работой! Это ясно как белый день! Потому, увидев, что ты приходишь в себя, я сел и спокойно написал завещание.

Спросишь, отчего же я решил покончить с собой? Нет, вовсе не из-за великой трагедии, которая разыгралась вчера в полдень в «Клинике свободного лечения» и пробудила во мне чувство ответственности. И не из-за годовщины смерти профессора Сайто, и не из-за перста судьбы…

Честно говоря, мне опротивело человечество. Я ощутил, сколь поверхностен, невыносим и вульгарен наш мир — мир, где моему мозгу есть одно применение — научные исследования.