Догра Магра

— Тогда мы с вами направимся в главное здание кафедры психиатрии университета Кюсю… Я покажу вам кабинет профессора Масаки, который тот занимал вплоть до кончины. Уверен, если увидите выставленные там вещи из своего прошлого, то обязательно со временем раскроете его тайны и к вам в полном объеме вернется память. Более того, я полагаю, что правда о таинственном преступлении, в котором замешана и эта девушка, вмиг станет явной!

Кроме железной уверенности в словах доктора Вакабаяси звучал таинственный намек. Однако, не обратив на это внимания, я снова опустил голову. Да ведите куда угодно: чему быть, того не миновать. Меня охватило равнодушие, но в то же время было любопытно: какие загадочные вещицы я там увижу?..

Доктор Вакабаяси удовлетворенно кивнул:

— Тогда прошу.

Главным зданием кафедры психиатрии медицинского факультета Императорского университета Кюсю оказался тот самый двухэтажный синий дом, где находилась ванная комната.

Длинный больничный коридор соединялся с внешней галереей, по обеим сторонам которой находились клумбы, мы были там совсем недавно. Дойдя до конца коридора, мы уперлись в тяжелую, словно тюремную, дверь, забранную решеткой. Ее тут же открыл сторож — видимо, он ждал нас, и мы вошли в мрачный вестибюль.

За нами плотно затворили дверь — может, потому что было раннее утро. Полагаясь на бледные солнечные лучи, что проникали через слуховое окошко над дверью, мы взобрались по одной из двух крутых лестниц, ведущих на второй этаж, и свернули направо — в светлое южное крыло здания. По правую руку находились кабинеты с деревянными табличками «Лаборатория» и «Библиотека». А в конце коридора виднелась коричневая дверь с белой бумажкой, надпись на которой гласила: «Декан медицинского факультета. Вход воспрещен!»

Шедший впереди доктор Вакабаяси достал из внутреннего кармана ключ с большим деревянным брелоком и открыл дверь. Войдя внутрь, он пригласил меня, аккуратно разделся и оставил пальто на вешалке рядом с дверью. Я последовал его примеру, сняв серую накидку и фуражку. На полу оставались следы — приглядевшись, я увидел тонкий слой пыли.

Мы находились в очень просторной и светлой комнате с двенадцатью окнами — по четыре с северной, западной и южной сторон. В те, что выходили на север и запад, были видны лишь темно-зеленые сосновые ветви, а в южные врывалась ослепительная голубизна утреннего неба. Вместе с далеким шумом волн она ошеломляла и кружила голову…

Доктор Вакабаяси возвышался посреди кабинета. Его чрезмерно длинная визитка контрастировала с моей скромной студенческой формой. И, сам не знаю почему, я ощутил себя где-то вдали от реального мира…

Доктор Вакабаяси вытянул длинную руку и принялся поочередно указывать на предметы в комнате. Его слабый голос отзывался в каждом углу, будто доносясь откуда-то сверху:

— Ранее в этом кабинете размещались библиотека кафедры психиатрии и хранилище образцов. Среди собранных предметов и документов можно найти исследования и материалы о психических расстройствах, справочники, творения наших пациентов, а также вещи и документы, имеющие непосредственное отношение к их жизни. Эта коллекция была собрана благодаря титаническому труду предыдущего главы кафедры — профессора Дзюхати Сайто. И в ней немало артефактов мирового значения! Однако в феврале этого года, когда профессор Сайто почил, на его место был назначен доктор Масаки. Он заявил, что это помещение светлое и хорошее, и перенес все материалы и образцы из восточной половины данной комнаты в преподавательскую, а здесь, как видите, устроил приемную и даже установил эту великолепную огромную печку. Обнаружив подобное самоуправство, совершенное вопреки стандартным процедурам и без разрешения ректора, секретарь университета, господин Цукаэ, пришел в ужас. В самых почтительных выражениях он стал просить доктора Масаки подать докладную записку, как предписывал регламент. И вот какой ответ он получил: «Спокойно! Скажите-ка господину ректору, что я лишь поменял образцы местами. Чего тут скрывать?! Да, я работаю в этом замечательном университете, но, поразмыслив, я вывел, что являюсь типичным безумным ученым с манией величия! Более того, я диагностировал у себя достаточно симптомов, чтобы считаться материалом для психиатрических исследований! Но посудите сами: не могу же я предложить, чтобы меня на ровном месте отправили в больницу, которой я сам и заведую?! Так что, увы, остается одно: выставить свой мозг в этом кабинете в качестве живого образца для исследований! Конечно, терапевтам и хирургам от этого никакого проку, а вот психиатрам не повредит поизучать мозг главы кафедры и провести всеобъемлющее исследование! Вот это настоящая наука! Уверен, профессор Сайто, который так тщательно собирал эту коллекцию, был бы обеими руками за!»

После этих слов доктор Масаки расхохотался, да так, что даже бывалый секретарь Цукаэ ушел в крайнем смущении.