Доисторические и внеисторические религии. История религий

Декасон описывается шаманами как просторный дом о трех, а то и о девяти комнатах, хорошо охраняемый духами-помощниками от всяческих бродячих кровожадных амбанов. За душами, лежащими на нарах и камах (толстые циновки – постели), присматривает старуха Майдя Мама, Осомди Мама. Сейчас нанайцы и ульчи шутливо именуют ее «зав. яслями». Однако, как уже выше было сказано, это переосмысленный образ Old Hag – Матери-Земли. Символом декасона у шамана является маленькая коробочка или мешочек с ватой – сомалакан фатача.

Разные этапы современных последних поминок КАСА. Нанайцы, сел. Дада, 1972 г.: фотокарточка умершей стоит на месте, где спала женщина при жизни; считается, что в фотокарточке находится ее душа. Пришедшие гости, родственники поставили угощение, кормят душу. Снимок сделан перед ритуальным актом – выносом души из дома, сопровождающимся камланием: шаман просит ее не плакать.

Разные этапы современных последних поминок КАСА. Нанайцы, сел. Дада, 1972 г.: родственники с вынесенной фотокарточкой. Шаман Моло Онинка камлает с копьем – «расчищает» душе путь в загробный мир, желает ей доброго пути.

Разные этапы современных последних поминок КАСА. Нанайцы, сел. Дада, 1972 г.: близкие родственники делают куклу мугдэ, в которую шаман переселяет душу умершей.

Разные этапы современных последних поминок КАСА. Нанайцы, сел. Дада, 1972 г.: под навесом итоан установлена кукла мугдэ, перед ней – угощения. Шаман Моло Онинка переселяет душу из фотокарточки в куклу.

Разные этапы современных последних поминок КАСА. Нанайцы, сел. Дада, 1972 г.: шаман отправляется в загробный мир с душой усопшей, находящейся в кукле мугдэ (за его спиной). В его руках – тормоз для остановки нарт. В традиционном обряде нарта очно не была видна, ее символом служила горизонтальная жердь.

Анна Смоляк рассказывает, что все нанайские и ульчские матери отдают души детей на хранение декасон. Как правило, их получают от шамана назад только при женитьбе или выходе замуж. При камлании по любому поводу шаман заканчивает действо посещением декасона и рассказывает матерям, как чувствуют себя души их детей в его хранилище. Если ребенок, душа которого находится в декасоне, заболевает, то считается, что душа сбежала или украдена из-под надзора Майдя Мамы, и шаман специально камлает, дабы вернуть ее на место.[622]

Многочисленны случаи, когда нанайский юноша, отслужив в армии и вернувшись в родные места, первым делом навещает старика-шамана, хранящего его душу, и лишь получив от него наставления и благословения, переступает порог отчего дома. Один из старых нанайских шаманов, уже знакомый нам Моло Онинка, с гордостью говорил Анне Смоляк: «Я, как доктор, помогал больным. Сохранял души детей. Сейчас они уже большие, в городе некоторые живут. Я ничего не записываю, а врачи записывают, кому помогли».[623] И действительно, за свои услуги по предоставлению убежища никакой платы шаманы не просят. Это их долг и перед общиной, и перед духами, посвятившими их в шаманство.

Впрочем, порой в среде амурских аборигенов рассказывают леденящие кровь истории о злых шаманах, которые кормят своих духов-помощников душами отданных им на хранение детей. Таких шаманов именуют черными и стараются обходить их подальше стороной.

Заключительное кормление и роспуск духов

В традиционном обществе существует обычай рассчитываться с работником вечером того дня, когда он закончил дело, для исполнения которого и был нанят. «Не обижай ближнего твоего и не грабительствуй. Плата наемнику не должна оставаться у тебя до утра» [Лев. 19, 13]. Шаман поступает со своими духами-помощниками по этому правилу. После камлания он предлагает им угощение. Вкусы духов, как я уже упоминал, могут быть своеобразны, но пренебрегать ими шаман не решается – одному духу предлагают жуков-короедов, второму – железные опилки, третьему – мышей, четвертому – самородную серу. Каких-то устоявшихся правил в пищевом рационе духов нет. Разве что не рекомендуется кормить демонов сырым мясом, дабы они не озверели и не стали вредить людям. Анна Смоляк сообщает о существовании такого представления среди нижнеамурских народов.[624] Каждый из духов сам сообщает своему хозяину, что ему любо. А если вспомнить, что духи едят пищу «невидимо», в то время как ее материальную субстанцию должен съесть сам шаман, то мы не можем не согласиться, что во вкусовых пристрастиях духов колдуну мало корысти.

Меньше всего похож шаман на алчного жреца-обжору, мечтающего полакомиться самыми вкусными кусочками жертвы. И это ясно свидетельствует в пользу совершенной реальности мира духов для шамана. Указания, чем их потчевать, духи дают колдуну вполне определенно, когда тот пребывает во сне, в трансе, в шаманской болезни. Нарушить эти указания, по всеобщему убеждению шаманистов, невозможно, иначе духи или накажут шамана тяжелой болезнью, или покинут его.