Доисторические и внеисторические религии. История религий

Неандертальцы жили как в пещерах, так и в открытых поселениях, строили землянки и полуземлянки, шатры из специально сшитых шкур крупных животных на деревянном каркасе. Тщательный анализ под микроскопом орудий неандертальцев показывает, что они очень часто использовались для обработки древесины, как больших поверхностей, так и мелких деталей сложной формы. Специальными орудиями обрабатывали кожи, в том числе найдены орудия аналогичные тем, которые и сейчас используют при выделке замши. Специальные орудия использовались для приготовления пищи – мяса, рыбы, овощей.

И ростом, и весом неандерталец был подобен современному человеку. Он обладал более массивным скелетом, развитой мускулатурой, крупными суставами рук и ног. Шишковидный затылочный бугор черепа свидетельствует о толстой, очень мускулистой шее. Подбородок неандертальца был скошен назад, широкое продолговатое носовое отверстие черепа указывает на крупный нос. Объемом мозга неандерталец превосходил современного человека (в среднем – 1500 куб. см против 1400 куб. см у современного человека), однако лобные доли были развиты слабее, хотя теменные и височно-затылочные анализаторы занимали зоны, существенно более обширные, чем у Homo sapiens. Уже у Homo habilis и тем более у неандертальца лево-лобная доля мозга развита лучше правой, что говорит о лучшем, сравнительно с левой, развитии правой руки. В левой лобной доле неандертальца четко читается и речевая зона, а на кости нижней челюсти имеются выступы, к которым прикреплялись мышцы, управлявшие речевыми движениями языка.

Мы столь хорошо знаем об анатомии неандертальца благодаря широко распространенной у него традиции предавать земле своих умерших соплеменников. Если для более ранних периодов жизни гоминидов и для жившего одновременно с неандертальцем Homo sapiens характерной формой заупокойного ритуала являлось, видимо, временное захоронение с последующим хранением черепа потомками умершего, то неандертальцы первыми, сколь нам известно, начали хоронить покойников в специально сделанных для этого могилах, предавая их земле раз и навсегда.

Именно такого типа захоронение и было обнаружено Отто Гаузером близ Мустье (Le Moustier) в 1908 году. Неандертальский юноша 16–20 лет был положен под скальным навесом в специально откопанную неглубокую могилу (35–40 см глубины). Погребение осталось неповрежденным в течение тысячелетий, и потому мы ясно можем представить на его примере, как хоронили неандертальцы своих умерших. Тело юноши было аккуратно положено на правый бок, голова покоилась на ладони, согнутой в локте правой руки, левая рука была вытянута вперед, ноги согнуты в коленях. Безусловно, умершему пытались придать положение, характерное для спящего человека. У головы были положены кремневые камни, вокруг тела и под рукой – несколько кремневых орудий и жареные куски мяса (от них остались обгоревшие кости).

Мустьерское захоронение свидетельствует о преднамеренном характере погребения. Неандертальцы не бросили юношу на произвол судьбы, но тщательно и с немалой затратой сил предали земле. Некоторые, не верившие в религиозность неандертальца, ученые настаивали на чисто гигиенической цели захоронения – надо было изолировать живущих под скальным навесом от разлагающегося тела. Но, во-первых, избавиться от мертвого сородича можно было много проще, если труп воспринимался только как помеха живым. Его можно было бросить где-нибудь в лесу, подальше от жилища, оставить в скальной расселине… Во-вторых, тонкий слой земли, покрывавший тело, не изолировал его от поверхности сколько-нибудь надежно. Запах тлена при такой глубине погребения вполне ощутим. В-третьих, неандертальцы почти никогда не жили там, где погребали своих мертвецов; подчас они бросали весьма уютные пещеры после того, как совершали в них захоронения. И наконец, в-четвертых, мустьерское захоронение – это не простое закапывание мертвого тела, но свидетельство сложного заупокойного ритуала, который с необходимостью говорит не просто о преднамеренности, но и о религиозном характере совершенного захоронения.

Поза сна – это не просто поза покоя, отдыха. «Смерть и сон – родные братья», – гласит древняя греческая поговорка. Сон, особенно глубокий сон, очень напоминает смерть, но за ним следует пробуждение, бодрость, активная жизнь. Можно с большой долей уверенности предположить, что, придавая умершему позу сна, неандертальцы хотели на символическом языке сказать: он уснул, но он проснется. Сколь бы долгим ни был сон смерти, за ним обязательно последует пробуждение к новой жизни.

Кремневые орудия и куски жареного мяса говорят о том же. Очень наивно полагать, что неандертальцы думали, что их покойники лакомятся мясом и работают скреблами и рубилами в своих могилах. Они не хуже нас знали, что умерший истлевает и ни еды, ни орудий труда ему совершенно не надо. Но еда и каменные рубила нужны живым, без них нельзя жить. Давая мясо и орудия труда умершему, его близкие, скорее всего, символически показывали, что он жив и будет жить.