Докаюрон

Чтобы сохранить в душе одно хорошее, она сошла на пьяца Ди Спагна, направилась к ее середине с гранитной чашей фонтана «Баркачча». Высоко вверх, к подножию стоявшей на вершине холма церкви Тринита дей Монти, похожей двумя квадратными главами на Нотр — Дам де Пари, взбегала крутая каменная лестница, как всегда, плотно забитая присевшими на ее ступеньки парнями и девчатами. Это было место для дискуссий и отдыха молодых людей со всего мира. На город опустился прохладный вечер, пространство освещали приглушенным светом многочисленные фонари, то здесь, то там мелькали вспышки от фотоаппаратов. И вдруг она заметила одетых в черную униформу итальянских гвардейцев с автоматами в руках. Расставив ноги, они расположились по периметру, не выпуская за пределы площади никого. Женщина остановилась, не зная, как вести себя дальше, пристально всмотрелась в подвижную толпу. Увидев в стороне несколько воздетых над головами написанных от руки плакатов, успокоилась, осознав, что вездесущие антиглобалисты и здесь решили провести акцию протеста против насильственного лозунга «надо делиться». Она нашла свободное местечко на лестнице и влилась в общее созерцание происходящего вокруг. Было видно, что студенческая поросль из развитых стран молчаливо поддерживала демонстрантов, традиционно настраиваясь против полиции. Она тут–же приняла правила игры, чувствуя, как ее мысли вливаются в общий поток, облегченно вздохнула, ощущая, как освобождается душа от громоздких наворотов в ней и как их место занимает юношеская дерзость.

— Экскюзи, мадемуазель, парлеву франсе? — вежливо спросили рядом.

Женщина повернула голову, увидела сидящих рядом парня с девушкой в потертых джинсах, с небольшими рюкзачками за плечами и длинными патлами ниспадающих на лица волос, сообразила, что это странствующие будущие ученые степени.

— Ви, — согласно кивнула она головой.

— У вас не найдется нескольких евро, мы хотели бы выпить по чашечке кофе в брасри за углом? — смущаясь, вновь обратился к ней парень.

— А почему вы днем не потрудились на разгрузке автомашин или в том же «Макдональдсе» и не заработали себе на ужин? — вопросом на вопрос ответила она.

— Мы только приехали автостопом из испанской Сарагосы и не успели как следует осмотреться, — спокойно пояснила подружка парня. — Сегодня ночью мы где–нибудь отдохнем, а завтра найдем себе работу. Впереди у нас еще не близкий путь.

— Вы далеко собрались?

— В Египет, а потом в Марокко, — поспешно ответил парень. — Мы будущие археологи, если повезет, попробуем добраться до Центральной Африки.

— Тогда вам придется перебираться через Средиземное море, — раскрывая сумочку, посочувствовала она. — А на кораблях, как мне помнится, бесплатно не возят.

— Вы тоже путешествовали в студенческие годы? — с любопытством уставилась на нее девушка.

— Я из страны, из которой даже сейчас вырываешься с трудом, — вытаскивая сиреневые двадцать евро и передавая их собеседникам, усмехнулась женщина. — Но когда училась в Великобритании, мы добирались аж до Гибралтарского пролива. Как раз напротив испанского берега находится африканский Марокко, а у вас, если вы отчалите с острова Сицилия, из портовой Катаньи, прямо по курсу будет Тунис.

— Спасибо, мадемуазель, вы так хорошо знаете географию, — принимая деньги, изумился длинноволосый парень.

— Нам, в общем, все равно, лишь бы попасть в Африку, — блеснула зрачками его спутница. — А там по материку хоть до мыса Горн.

— Желаю удачи, — улыбнулась женщина, заметив, что ребята собрались уходить, спросила. — Кстати, как вы относитесь к выступлениям антиглобалистов, из–за которых везде столько шума?

— В какой–то мере мы их поддерживаем, потому что добрые начинания власть предержащих должны быть разумными и подконтрольными, — почти разом ответили студенты. — Простите, мадемуазель, но всех страждущих из стран третьего мира не накормишь, им надо учиться работать самим.

— Вы абсолютно правы, — кивнула женщина. — И еще одно — не следует забывать поговорку о метании бисера перед свиньями, они в нем все равно не разбираются.

— Об этом правиле нам приходится думать постоянно, потому что Франция превращается в азиатско–африканский отстойник, — провел категоричную черту в воздухе парень. — Но изначально навязанный нам космополитизм не дает спокойно разобраться в возникающих уже сейчас проблемах, заставляя французов плыть по течению навозной кучей.

— А я с этим не согласна, — зыркнула глазами на спутника девушка. — Менталитет простых людей везде одинаков, так какая разница, какого цвета у них кожа.

— Дело не в цвете кожи, а в накопленной нашими поколениями культуре, я не желаю признавать культ силы, который доминирует в странах неразвитых, и который они тащат к нам, — завелся было ее друг.

— А ты на него не отвечай, — не уступала в споре подружка.

— Но мне насилие навязывают.

— Старайся уходить в сторону, как человек более цивилизованный и разумный, ты хорошо знаешь, что насилие порождает лишь насилие.

— Прости, но лично у меня уже терпения не хватает.

— А мне как–то все равно, — весело фыркнула девушка.