Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования

Следует вообще заметить, что попытки придать суждениям специалиста доказательственное значение предпринимались издавна (см., например, постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 сентября 1975 г. № 5 «О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при судебном разбирательстве уголовных дел»). Но законодатель ранее их не поддерживал, видимо, понимая, что этим опасно размывается грань между заключением специалиста и заключением эксперта. Победа этой тенденции вряд ли принесет положительные результаты, но создаст опасность разрушения института экспертизы посредством проведения ее в непроцессуальной форме, что неминуемо повлечет серьезные нарушения прав участников процесса[180].

3. Федеральный закон от 4 июля 2003 г. внес уточнения и дополнения в содержание отдельных доказательств, предусмотренных УПК РФ. Так, перечень предметов, служащих вещественными доказательствами, был дополнен указанием на имущество, деньги и ценности, полученные в результате преступных действий либо нажитые преступным путем (п. 21 ч. 1 ст. 81 УПК РФ). В этой норме речь идет не об имущественных правах, а об имуществе в узком смысле слова. Дополнение охватывает два вида предметов: первый — это предметы, непосредственно изъятые у потерпевших (при краже, грабеже, разбойном нападении и т. д.). Здесь названный вид вещественных доказательств пересекается с подвидом, указанным в УПК РФ, — предметами, на которые были направлены преступные действия (п. 2 ч. 1 ст. 81). Второй вид — ценности, нажитые преступным путем. Здесь речь идет о трансформации имущества, непосредственно добытого преступлением, в иные формы, прежде всего в ценности, приобретенные за счет реализации имущества первого вида. Такое дополнение представляется вполне оправданным, ибо УПК РФ поначалу без необходимости сократил перечень вещественных доказательств, известный УПК РСФСР (ст. 83). Это создало на практике трудности при определении доказательственной ценности разнообразного имущества, полученного в результате преступления. Естественно, что при использовании его в целях доказывания должен быть установлен упомянутый выше факт трансформации имущества.

Следует при этом отметить, что три года спустя Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ п. 21 ч. 1 ст. 81 УПК РФ был подвергнут дополнительной корректировке. В новой редакции прежнее основание признания предмета вещественным доказательством, такое как «имущество, деньги и иные ценности, полученные в результате преступных действий либо нажитые преступным путем», получило иную формулировку: «деньги, ценности и иное имущество, полученное в результате совершения преступления». Причиной появления новой формулировки стало существенное изменение уголовного законодательства — включение в УК РФ новой главы 151, названной «Конфискация имущества». Вызванная к жизни стремлением законодателя усилить борьбу с терроризмом и иными опасными преступлениями посредством подрыва их имущественной базы, эта глава предусматривает возможность конфискации имущества, которое, как сказано в п. «а» — «в» ч. 1 ст. 1041 УК РФ, было непосредственно добыто совершением преступления, либо после этого преобразовано в иную форму, или служило орудием совершения преступления, или использовалось для финансирования деятельности преступных групп, но также и доходов от этого имущества.

Последнее, как представляется, трудно уложить в такой вид вещественного доказательства, как имущество, нажитое преступным путем. Однако Федеральный закон от 27 июля 2006 г. это имущество также признает вещественным доказательством, подлежащим конфискации, внеся дополнения в ст. 81 УПК РФ, определяющую судьбу вещественных доказательств. Пункт 41 ч. 3 этой статьи устанавливает, что имущество, указанное в п. «а» — «в» ч. 1 ст. 1041 УК РФ (т. е. и доходы от незаконно полученного имущества), подлежит конфискации в порядке, установленном Правительством РФ. Аналогичная расширенная трактовка понятия вещественного доказательства усматривается и из п. 31 ст. 82 УПК РФ. В то же время новый п. 41 ст. 307 УПК РФ, регламентируя описательно-мотивировочную часть обвинительного приговора и упоминая о конфискации названного выше имущества, не определяет его как вещественное доказательство, что наводит на мысль о том, что речь идет не о специфической «процессуальной конфискации», а о возрождении ранее упраздненной меры уголовного наказания — конфискации имущества. Ввиду сказанного обновленная формулировка ст. 81 УПК РФ не проясняет, на наш взгляд, определения вещественных доказательств и создает трудности при их использовании в целях доказывания.