Доказательства вины (СИ)

-- А, адептка Батори... Всё понятно, -- голос звучал прохладно, и я мысленно подготовилась к язвительным нападкам, но вместо этого Виттория отвернулась. -- Записываем новую тему, "Соединение стихий". Она очень сложная, так что ей мы посвятим не меньше трех недель... Речь пойдет о том, как в одном плетении соединять одновременно две и более стихии. Самое распространенное здесь явление -- это лед, который получается при воздействии на воду холодной окружающей среды и, в частности, воздуха. Однако, если мы соединим...

Она продолжила говорить, мы записывали ее объяснения, и занятие потекло в привычном ключе.

Мои подозрения подтвердились. Похоже, уже всем магистрам в Академии стало известно, кто я, и не только Лэшел не был готов закрыть глаза на то, что в Академии учится Этари. Только вот Виттория, похоже, решила не заострять внимание на моем появлении или делать какие-нибудь провоцирующие намеки, а просто вести себя так, словно меня здесь нет. Тем лучше для меня -- игнорирование намного лучше показной неприязни и нападок. Остальные адепты, даже если это и заметят, вряд ли смогут сделать из увиденного правильные выводы. И, если мне очень повезет, все прочие преподаватели, ненавидящие Этари и недолюбливающие вампиров, поведут себя в том же духе. Настороженное отношение магистров -- не такая большая цена за то, что такому количеству окружающих открылось, кто я на самом деле... Теперь не приведи Локи, если кто-нибудь узнает, как обстоят дела на самом деле, и насколько непрочным стало мое положение. Тогда мне уже и в самом деле может непоздоровиться.

Глава 5

Оставшиеся несколько дней моей первой учебной недели протекли однообразно и спокойно. Утро начиналось с тренировки с Люцием, которая заканчивались еще до общего подъема, и потому никто из адептов о них ничего не знал. Магистры же, вероятнее всего, были осведомлены -- по крайней мере, Вортон точно -- но никаких запретов не последовало, и высший вампир совершенно безнаказанно гонял меня по всему внутреннему двору боевого факультета в течение полутора часов каждый день. За завтраком следовали занятия с перерывом в середине дня на обед, а вечером мы с Бьянкой занимались либо в нашей комнате, либо, если погода была хорошей, выбирались на улицу. Преподаватели меня заметно сторонились, Лэшел почти открыто демонстрировал свою неприязнь, и один только Вортон вел себя точно так же, как раньше. В моих отношениях же с адептами ничего не изменилось: ни вражды, ни особой дружбы у меня ни с кем не было, и единственным близким мне человеком оставалась Бьянка. Постоянное сопровождение меня Люцием первые дни вызывало перешептывания за спиной и осторожные расспросы, а так же пару вызывающих замечаний со стороны каких-то светлых адептов третьего года обучения с прорицательского факультета, но, к счастью, ни к каким серьезным последствиям это не привело. Еще несколько целителей -- я узнала в них однокурсников Кейна -- как-то раз подошли с вопросом, что случилось с их бывшим одногруппником. Услышав, что Кейн стал вампиром, вся компания неприязненно скривилась и ушла. А потом учеба полностью вернулась в привычное русло, молодые маги наконец-то сообразили, что каникулы кончились, и магистры намерены требовать с них по полной программе, и интерес к моей фигуре заметно угас. Ну, ходит какая-то темная адептка с телохранителем, ну и что? Ладно бы вела себя как-то кичливо, или рассказывала всем и каждому о своем женихе, или задирала окружающих, пользуясь своим привилегированным положением... А то ходит молча, ведет себя так же, как в прошлом году, общается с одной только светлой прорицательницей, своей соседкой по комнате! Даже этого ее странного друга-целителя, с которым у нее была какая-то странная платоническая дружба, и того нет! Сплетничать не о чем!

От Адриана не было никаких вестей. Ну, сама бы я с ним связаться не смогла: покидая Бэллимор, я совершенно не подумала о каких-либо средствах связи и не взяла с собой разговорных амулетов. Но ведь сам архивампир, если бы сменил гнев на милость, мог бы открыть портал в Академию! Но этого всё никак не происходило, хотя я продолжала ждать.

Первого занятия по некромантии мы все ожидали с некоторой опаской, поскольку после рассказа Сида мысль о том, что нам придется учиться у помешанного мага, напугала всех. К нужной аудитории мы пришли с небольшим запасом времени, поскольку не знали, как новый преподаватель относится к опозданиям, и зашли внутрь. Точнее, попытались зайти, поскольку Марк и Жан, вошедшие первыми, внезапно застыли прямо в дверях, и на пороге образовался небольшой затор. Первым, что бросилось в помещении мне в глаза, был стол у дальней стены, накрытый широким отрезом темной ткани и, судя по очертаниям, под ней лежал человек, судя по отсутствию ауры -- мертвый. Кадма отчетливо икнула, а Олаф пробормотал:

-- Твою мать...