Доказательство любви

– Вот видишь? – сказала Дженни. – Это было прекрасно. Утешительный жест, ничем не спровоцированный с моей стороны. Ты быстро учишься. Даже ты должен признать, несмотря на свою приверженность к научной логике, что прикосновение работает. Весь холод во мне перешел в тебя.

– Холод не может перетекать, – возразил он, прижимая ее ближе. – Только тепло. Говоря языком термодинамики…

– Гарет?

Он посмотрел вниз.

– Не разрушь это.

Он понял.

* * *

Несколько часов спустя Дженни осторожно заглянула в двери банка. Там было три кассира. Ни один из них, с облегчением подумала Дженни, не был мистером Севином. Она обратилась к другому мужчине, к одному из тех, с которым уже имела дело раньше, помещая деньги на счет. Он поприветствовал ее с предупредительной вежливостью. Слава богу, мистер Севин не стал распространять о ней слухов.

– Вероятно, вы сможете мне помочь, – обратилась Дженни к кассиру. – Я, кажется, гм… кажется, где-то оставила свою расчетную книжку. Мне бы хотелось снять деньги со счета.

– О, конечно, конечно, – вежливо приободрил ее клерк. – Я помню вас. У вас есть какая-нибудь информация о вашем счете?

Дженни протянула ему лист бумаги. Он внимательно изучил его и скрылся за дверью, ведущей в служебные помещения. Когда он вернулся, у него в руках была пачка бумаг. Его губы были загадочно поджаты.

– Мадам… Эсмеральда, не так ли?

Дженни подумала было о предстоящих дальнейших объяснениях. Нет. Она уже поняла на основании предыдущего опыта посещения этого банка, что не следует признаваться в том, что это ее ненастоящее имя, пока она не получит в руки свои деньги.

– Да.

– Знаете, очень странно. Обычно мы не обслуживаем счет, если остаток суммы на нем ничтожно мал.

Дженни вздохнула. Она уже слышала эту песню.

– Я знаю. Когда я открывала счет… – Хорошо. Она совсем не хочет тревожить его сообщением о причастности мистера Севина. Если она решит все рассказать этому человеку, бог знает, когда она увидит свои деньги.

– Было сделано исключение, – осторожно продолжила она фразу. – Счет открыт.

Клерк сделал нетерпеливое движение.

– Да, конечно, время от времени мы делаем исключения. Технически мы не имеем права так поступать, но, да… – Он сочувственно пожал плечами. – Просто я хотел сказать, что обычно никто не хочет держать счет, когда остаток столь мал. Неприбыльно держать на счете такую малую сумму, поскольку расходы на содержание счета намного превышают годовой процент.

Дрожь охватила Дженни. Банковские кассиры обычно совсем не богаты. Они бы никогда не назвали двенадцать или тринадцать фунтов ежегодного дохода «ничтожно малой суммой», независимо от того, как бы ни были набиты золотом карманы их клиентов.

– О какой сумме вы говорите?

– Чуть более одного фунта, – ответил служащий. – Со счета недавно была снята большая сумма. Хотите, мы посмотрим платежные документы?

В сознании Дженни вспыхнуло ослепительно-белое сверкающее пламя. Оно сожгло все ее мысли, все чувства. Она слышала звук льющейся воды, словно находилась в центре огромного водоворота. Дженни почувствовала головокружение и оперлась на конторку, чтобы сохранить равновесие. Разум ее был пуст. Абсолютно пуст.

И не случайно, ибо пуст был и ее банковский счет.

В прошлый раз она пыталась справиться с паникой, убеждая себя, что ее деньги недоступны. Они на месте, просто временно она не может ими воспользоваться. Восемь лет сбережений, которые должны были защитить ее от разрушительного действия времени. Она была так счастлива, сбрасывая с себя оковы мадам Эсмеральды, не надеясь на возможный доход в будущем. Она совсем забыла о панике, которую может вызвать нищета.

– Есть нечто странное в последней записи, – отметил кассир.

Лишь одна возможная странность: все ее деньги пропали.

– Обычно человек, записывающий общий остаток по счету, подводит итог в монетах. Знаете – 1-3-4 в фунтах, шиллингах, пенсах. Но кто бы ни сделал эту запись, он перевел все в шиллинги – тридцать шиллингов. Интересно почему?

Это Иуда[12]. Мистер Севин опустошил ее счет и оставил ей сообщение, подведя баланс. Не очень изящно, но, в самом деле, у него не было нужды заботиться об изысканности послания, когда он крал ее четыре сотни фунтов. Хотя кто, по мнению мистера Севина, был предателем, а кто преданным, Дженни сказать не могла.

Банковский клерк насмешливо рассматривал ее.

– Возможно, будет проще, – нашла в себе силы произнести Дженни, – если я просто закрою сейчас счет?