Доказательство любви

Она хотела его уважения. Она хотела, чтобы он никогда не посмотрел больше на нее свысока. Она хотела, чтобы он выбросил эти холодные камни, хотела, чтобы пропасть между ними – его титул, ее нищета – развеялась как дым на ветру. Одна мысль о зависимости от него сводила ее с ума. Она не могла себе позволить зависеть от него, потому что в один прекрасный, в один ужасный момент он покинет ее.

Так Дженни получила, наконец, ответ на свой вопрос. Как ей остаться любовницей Гарета, не становясь его содержанкой?

Никак.

Вопрос заключался лишь в том, займет это три месяца или три дня.

* * *

Еще один день близился к завершению, когда в дверь постучали.

– Мадам Эсмеральда?

Дженни подняла взгляд. Лучи весеннего солнца пробивались через входную дверь, которую она приоткрыла, чтобы дать доступ воздуху. Хлопья пыли взвихрились в потоке спокойного вечернего света, ворвавшегося в ее комнату вместе с застывшей на пороге фигуркой молодой девушки. Он освещал ее светло-каштановые волосы, собравшись перед ней в светящееся и сияющее облако. Дженни вскочила, пульс ее забился сильнее, она узнала представшую перед ней незнакомку.

– Перышко! – вскричала Дженни. – Простите, я имела в виду… мисс Эдмонтон, не так ли? Что вы здесь делаете?

Сестра Гарета была одета в изящное дорожное платье в черно-белую полоску, с высоким накрахмаленным воротником, обрамляющим ее миловидное личико, и узкими манжетами, подчеркивающими изящные запястья. В руках, на которые были надеты белоснежные перчатки, она сжимала расшитый блестящими бусинами ридикюль.

– У меня вопрос к вам.

Дженни нахмурилась, представив себе реакцию Гарета, обнаружившего свою сестру мило беседующей с женщиной, с которой он спит.

– Мисс Эдмонтон, – спокойно заметила Дженни, – я обязана уведомить вас, что вовсе не являюсь предсказательницей судьбы, чтобы ни говорил Нед. Все это были выдумки.

Мисс Эдмонтон воздела руку к губам, пытаясь учтиво скрыть охватившие ее испуг и смятение.

– Меня зовут, – продолжала она, – Дженни Кибл. – И ваш брат пообещал однажды, что уничтожит меня, если узнает о моих с вами контактах.

Мисс Эдмонтон пожала плечами.

– Я не… словом, мне не с кем больше поговорить. А мне очень нужен совет.

– Больше не с кем посоветоваться? – Дженни припомнила все, что знала о семье Гарета. Совсем немного. Мать – умерла. Дед – умер. Отец мисс Эдмонтон был жив, но, если верить Гарету, был совсем недалеким человеком. Опять-таки, это если верить Гарету. Подобного рода обвинения весьма часто встречались в его суждениях об окружающих, вне зависимости от того, заслуживали они этого или нет.

– Я уверена, ваш брат, ваш отец… Любой из них представляется лучшей кандидатурой, чем я.

Сестра Гарета покачала головой:

– Мадам, то есть миссис Кибл, это женская проблема. – Она еще крепче сжала в руках свой изящный ридикюль. – Я не могу поговорить об этом со своим братом. Понимаете, у меня нет матери. Я должна выйти замуж через несколько месяцев, в конце сезона. И у меня только что произошел этот разговор с… ну… с моей тетушкой Эдмонтон.

– Этот разговор?

– Да, миссис Кибл. Этот разговор.

Дженни закрыла глаза.

– Я действительно должна вам признаться. Я – мисс Кибл.

Мисс Эдмонтон сделала недовольную гримасу:

– Правда? Проклятье. Я надеялась, что хотя бы тот факт, что вы вдова, окажется правдой. Итак, вы не знаете, что происходит в ту ночь, когда…

– На самом деле, – перебила ее Дженни, – я знаю. И именно поэтому вам следует поговорить об интересующем вас вопросе с кем-либо еще. Вам не пристало обсуждать это со мной.

Яркий румянец залил щеки мисс Эдмонтон. Едва сдержавшись, она зажала рот рукой. Дженни ожидала, что молодая леди отвернется от нее, резко взмахнув юбками.

Но то, что вместо этого сказала леди, было:

– Превосходно. Мне как раз и нужно знать то, что «не пристало», как вы выразились. Вы ответите на мои вопросы?

Дженни подумала о том, что сказал бы Гарет, если бы обнаружил свою сестру в этой комнате, задающую неудобные вопросы. Он придет в ярость. И она не может его в этом обвинять. Нежно воспитанная молодая леди ни при каких условиях не должна проводить время с такой женщиной, как она. Голоса из прошлого окружили ее, насмешливые и обвинительные. Эта Дженни Кибл, шептали они. Ей не следует ни в чем доверять.

Дженни устала от постоянного присутствия в ней этих воспоминаний. Чего бы она ни достигла в этой жизни, эти грубые и жестокие голоса никогда не умолкнут. Она на мгновение дотронулась рукой до пояса, к которому был прикреплен ее кошелек. Ее три фунта превратились в шестнадцать с мелочью после продажи платья. Дженни еще не решила, уедет ли она через три дня или через три месяца. Если Гарет их застанет, его реакция сильно упростит ее решение.

– Посмотрим, – ответила Дженни. – Вы выпьете со мной чая?