Доказательство любви

– Нелепость – это ваш стиль. Ну что, вы согласны на банк в пять тысяч фунтов, или этого слишком мало?

Он в отчаянии опустил руки на стол. Его карты разлетелись.

– Я пас. Я не хочу играть.

– Сдайте сами. Я просто хотела помочь.

– Помочь! Обманывая меня и собираясь присвоить мои деньги.

– Да, – ответила Дженни. – Как вам, несомненно, известно, я достаточно преуспела в обмане и вытягивании денег. Кроме того, я должна вам. У меня складывается впечатление, что вы собрались разрушить свою жизнь в припадке мелодраматического разочарования. Зачем же растягивать эту задачу на долгие недели? Могу помочь вам достичь искомой цели в течение часа.

– Я не… я не был… я не могу.

– Боже мой, прекратите мямлить, Нед. Глупо отрицать то, что видно каждому. Если вы не пытаетесь разрушить свою жизнь, чтобы доказать, что сами над ней властны, то я не знаю, чем вы еще здесь занимаетесь.

Он крепко сжал губы.

– Пять тысяч фунтов для вас недостаточно? Блейкли, – спросила Дженни, – сколько стоит мистер Кархарт?

– Здесь Блейкли? – Нед повернул голову и увидел кузена, стоящего за его спиной. Он вздохнул и уткнулся головой в бессильно положенные на стол руки.

Гарет разрывался от обуревавших его чувств.

– Где-то около восьмидесяти или девяноста тысяч, я думаю. Возможно, меньше после этих последних дней.

Девяносто тысяч фунтов? Эта цифра потрясала. Имей она девяносто тысяч, Дженни соответствовала бы любым представлениям светского общества о респектабельности. Она смогла бы придумать прошлое, придумать семью. Она могла бы даже выйти замуж. Дженни бросила взгляд на Гарета и покачала головой.

Вряд ли он возьмет ее в жены, особенно если она украдет деньги его кузена у него из-под носа.

Дженни отбросила глупые мечты.

– Простые правила. Пять карт. Тому, кто наберет больше взяток, достается весь банк. Вы ставите все, что есть у вас, – около девяноста тысяч фунтов. Я ставлю…

Дженни отбросила нерешительность и потянулась к своему поясу. У нее заняло всего несколько мгновений, чтобы извлечь оттуда маленький кошелек с несколькими монетами. Он казался ей таким легким сегодня утром, когда она продала свое платье. Теперь он буквально оттягивал ее руку. Она развязала его, и мелочь со звоном посыпалась на стол.

– Я ставлю шестнадцать фунтов пять шиллингов. – И восемь пенсов, хотя, сравнивая с богатством Неда, вряд ли было необходимым даже заговаривать об этих жалких грошах. Если она так сделает, то даст понять этим двум мужчинам, смотревшим на нее с раскрытым ртом, что все ее достояние заключается в этих монетах, рассыпанных горсткой перед ними.

Шестнадцать фунтов была сумма, вполне понятная Дженни. Она умещалась у нее в голове, ее можно было потрогать руками. Этого было достаточно для умной и трезво мыслящей женщины, чтобы продержаться три месяца, пока она подыскивает себе работу. Это – сыр и хлеб, и иногда яблоко, на несколько месяцев. Это – крыша над головой. Это – три месяца жарких поцелуев Гарета, пока ей удастся подыскать честную альтернативу своей былой карьере. Шестнадцать фунтов были последней надеждой Дженни.

Она взглянула на Неда. Этого не будет.

– Это не равноценно, – проворчал Нед. – Девяносто тысяч против нескольких фунтов? – Он провел рукой по поверхности стола, смахивая жалкие гроши.

Дженни старалась не хмуриться при виде того, как разлетелись ее деньги.

– Нет, это вполне справедливо, – возразила она. – Все, что есть у вас, против всего, что есть у меня. Вы хотите разрушить свою жизнь? По крайней мере, имейте смелость покончить с этим одним разом, как мужчина.

– Очень хорошо. – Нед распрямился, его черты посуровели. – Я согласен. Вы уже разрушили мою жизнь один раз. Почему бы не позволить вам сделать это еще раз.

Она могла бы вернуть большую часть его состояния обратно, после того как Нед испугается наконец по-настоящему. Что, если она оставит себе не более четырех сотен фунтов, в качестве оплаты посреднических услуг? Вероятно, даже тысячи фунтов будет достаточно, чтобы обеспечить ее независимость на всю оставшуюся жизнь. Она сможет снискать столь желанное ею уважение, не важно, кем бы ни были ее родители. Деньги говорят сами за себя.

А искушения шепчут.

Дженни судорожно перебирала в уме все возможности. Ее руки дрожали.

Кто я есть? Вопрос эхом отозвался в ее голове.

Она перестала слышать гул, царивший в салоне, словно ливень внезапно сменился редкой моросью. Тишина окутала плотным покрывалом ее сознание. На мгновение все, окружавшее ее, выпало из ее поля зрения. Не осталось ничего, кроме Дженни и оглушительной тишины в центре моря искушений. В этой безграничной тишине она повторяла себе: «Кто я есть?»

Она не ожидала услышать ответа. Однако он все равно пришел ей, откуда-то из глубины сознания.

Кем ты хочешь быть?