Доказательство любви

Ему и самому было так тошно, как не бывало уже давно. Но что противнее всего, Кад не находил никаких ошибок в своих действиях, не было у него никакого права запрещать хану нанимать женщин, желающих поработать на острове Наслаждений. Да и сам остров принадлежал не хану, а третьему из его сыновей, давно повзрослевшему и отдавшему управление имуществом одному из советников.

И вешать на сестру маячок он тоже не имел права. Изрельс как черный магистр мог вызвать за такое на поединок. Своих жен темные маги всегда защищают сами. И обижают тоже сами… как выяснилось.

– Тогда летим на запад, – деловито подвел итоги короткого обсуждения Даурбей, не видевший никаких причин оставаться здесь.

Все и так предельно ясно. Их враг бросил боевое заклятие в тот самый момент, когда жертва шагнула в портал и путь уже успел ее принять, но еще не развернулся. Вот и вернул кикимору назад из-за волны энергии, сбившей пространственные настройки, а потом просто распался вместе с переносимым существом. И хотя кикимору тоже жаль, но она сама выбрала себе подельника. Или заказчика, и явно не в первый раз: кикиморы не настолько доверчивы и бесстрашны, чтобы лгать сразу пяти темным магистрам, не опасаясь наказания.

– А барьер? – засомневался Мальгис, сидевший на ковре спиной к поляне.

Смотреть на страшное зрелище у младшего придворного мага кайсамского хана не было никакого желания, а остаточную магию он и так чувствовал. И мог с уверенностью сказать, что противник у них весьма достойный, не стыдно напасть на него впятером.

Темные маги ненавидят обвинения в трусости почти так же сильно, как наглый обман и подлость, хотя именно эти качества некоторые глупцы упорно приписывают адептам черной цитадели.

– Прорвем, – кровожадно буркнул Тодгер и с вызовом глянул на Даурбея: – Ну, долго еще будем тут сидеть?

«Оглянись», – выразительно предупредил тот взглядом, и придворный маг лирского короля стремительно повернулся.

На другой стороне поляны, покачиваясь, словно от ветра, возвышался неизвестно когда появившийся золотисто-зеленый стебель гигантского тамбука. На его широких, словно скамейки, листьях, как диковинные живые цветы, сидели три дриады и молча рассматривали полянку.

Их сказочно красивые лица с огромными зелеными глазами застыли масками скорби и гнева, и Тод вдруг ясно понял, как по-детски наивно выглядел он сам минуту назад, намереваясь прорвать выставленную дриадами границу. Даже смешно стало… и чуточку жаль. Всего, так и не сбывшегося.

– Кто ее? – упал на поляну тихий вопрос, но ни одна из зеленоглазых прелестниц даже не взглянула на притихших, словно нашкодившие дети, магистров.

– Рандолиз, – коротко и твердо сообщил Кадерн. – Мы с ней разговаривали четверть часа назад, и она нас обманула непонятно зачем. А когда мы улетели, появился он, больше некому. Вот уже несколько дней, как он объявил нам войну, обманом продал в рабство мою сестру и невесту моего брата. Кикимора сказала, что они у вас, она видела, как вы ездили вместе по чаще.

– Твое счастье, что не солгал, – так же не глядя, промолвила дриада. – Но Летуаны и Дарелетты у нас уже нет, еще утром мы отправили их на границу с Маржидатом.

– А почему на границу? – недовольно нахмурился Тодгер и огорченно проворчал: – И как они доберутся до города? Дарочка не привыкла ходить пешком. Где это место? Мы немедленно идем туда.

– Да тихо ты, – зашипел на него Кадерн, точно знавший, что гибель любого из подданных, доброго или не очень, приводит дриад в невыразимое расстройство, и лучше в этот момент им не перечить и даже на глаза не показываться.

– Кто ты такой? – подняла голову одна из дриад и уставилась в глаза молодого мага пристальным взглядом.

– Я – Тодгер. – Пышущий возмущением Тод уверенно встретил ее взор и принялся невозмутимо рассматривать дриаду в ответ. – А вы кто? Правительницы или судьи?

– Нет у нас таких… – пробормотала дриада, не сводя с Тода напряженного взгляда и хмурясь все сильнее.

– Красавицы, – Кадерн предупреждающе поднял руку с поблескивающим алыми отсветами амулетом, – оставьте его в покое.

– Мы очень уважаем ваши законы и порядки и нарушать ничего не собирались, – ослепительно улыбаясь, начал защитную речь Даурбей, доставая заветное кольцо султана, и смолк от неожиданности, обнаружив дриаду рядом с собой.

– Помолчи, красавчик, – глянув на него мимолетно, как на пролетающую тучку, попросила дриада глубоким, словно море, голосом. – Твоя суженая еще играет в куклы, хотя и совсем недалеко от тебя. А он избранный, и это большая редкость.

– Что значит «избранный»? – хмуро осведомился Изрельс, пряча боевые амулеты.

Хотя бесполезное и самоубийственное это занятие – воевать с дриадами, но магистр никогда не отдал бы им ученика и родственника без боя.

– Повезло ему найти первую и единственную любовь всей жизни, – зачарованно улыбнулась чему-то своему вторая дриада и огорченно признала: – Права была наставница, прикрывая ее собой.

– Как это – прикрывая?.. – белея, обмер Изрельс и до боли сжал кулаки.

– Усыпила и не подпустила к ней ни одного лесника, – кротко пояснила третья.