Доказательство от противного

— Да плохо. — Глупый махнул рукой. — Кричит, что если к вечеру не отловим этих двоих, то он… Просил не обижаться. Он оцепление может держать только до вечера. Очень много народу задействовано. Если узнают на его верху, что он всем личным составом свидетеля отлавливает, то начистят ему пятак… А он нам.

— Ну, — Мамай не подал виду, что новость была действительно неприятная, — это он много на себя берет. А вот то, что эти два сайгака до сих пор бегают, мне тоже совсем не климатит.

На самом деле новость, принесенная Глупым, была скверной не только сама по себе. Сысоев впервые угрожал. И угрожал столь явно. Это был плохой знак. В конце концов, он мент, а значит, всегда был, есть и останется по другую сторону баррикад. Что бы их ни связывало, Сысоев не моргнув глазом мог утопить их всех ради своей выгоды. И утопить тем глубже, чем больше темных дел связывало старшего следователя с Ордой. Этот ход нужно было упредить. Но как, когда? Вопрос выходил непростым и в то же время жизненно важным.

— Что там от Анвара?

— Все то же. — Глупый пожал плечами. — Бабки передал, а про этих двоих пока глухо.

Мамай покачал головой:

— Нужно было больше ломануть. Раз тачка осталась, значит, не все еще сдоили.

— Да не. — Глупый скептически покривился. — Анвар говорит, они больше не собрали бы. Ну, может, сто десять наскребли бы, если б времени побольше было…

— Ладно. — Мамай встал и прошелся по комнате. — Но как они умудрились этого торгаша упустить? Уму непостижимо! Может, дать им ребят в помощь? А то, если эти гаврики уйдут… И сами могут напакостить, и мент с кашей будет жевать. А, Глупый?

— А что наши? В лицо их не знают… Одну девку убрали, а другая схоронилась куда-то… Где мы их пасти-то будем?

— Дело не в этом. — Мамай задумчиво рисовал на листке непонятную закорючку.

Глупый внимательно слушал.

— Интересно у Анвара получается. Мальчик-ботаник, который даже в армии не служил, — Мамай пририсовал к закорючке две черточки, и нагромождение линий вдруг стало человечком с поднятыми руками, — вдруг за здорово живешь…

Глупый уже уловил смысл и заранее согласно закивал.

— За здорово живешь обезоруживает стрелка, кладет трех человек и сматывается, не сказав последнего прости.

Глупый хотел было что-то добавить, но Мамай остановил его, вскинув руку.

— И что интересно! Стрелок-то Анваров остается жив. Напрашивается очень интересный вывод.

— И ведь Анвар обещал передать нам труп… — осторожно вставил Глупый.

— Да, — кивнул Мамай. — Обещал труп фраера, а вышло…

— Получается, — Глупый еще понизил голос, — что за Анваром конкретная бочина…

— Получается, что так, — кивнул Мамай, пристально глядя на советника.

— Значит, он должен ответить? — Этот вопрос Глупый произнес практически одними губами.

— Значит, — Мамай пронзил нарисованного человечка огромной стрелой и теперь старательно прорисовывал ее оперение, — нужно дать людей для контроля над ситуацией. И как только они решат свою проблему, мы решим свою.

Глупый понимающе кивнул. Только что они поставили крест на сильном авторитете. Решение не шуточное. Операция филигранная, и ошибаться тут нельзя.

— Кого пошлем? — Глупый еще тешил себя надеждой, что ему удастся избежать личного участия в деле, в котором можно запросто лишиться головы.

В этот момент в комнату постучали.

— Ну?

Вошла секретарша Мамая.

— Нил, тебя… — Она покосилась на Глупого. — Вас к телефону просят…

— Гамбург?

— Нет, местный… — Секретарша смутилась, поняв, что допустила промах, предугадав следующий вопрос.

— Кто местный? — Мамай в сердцах бросил на стол золоченый «паркер» и, не дожидаясь, пока девушка начнет лепетать что-то невразумительное, подошел к телефону.

Этот аппарат был обвешан всеми возможными датчиками, дешифраторами и системами защиты. Индикаторы говорили, что все в порядке. Звонок был из таксофона в районе Большой Полянки. Может, снова мент?

— Слушаю.

— Слушай и думай мухой. — Незнакомый голос говорил быстро. — Ты вляпался не в ту лепешку. Ты обидел не тех людей. За ними бегают сейчас и осетины и менты. Понял кто? Твоя задача: не вмешиваться и попридержать черных. Мента и самого Анвара я уговорю не шалить. А то придется ответить за одно недавнее самоубийство. Если с ребятами что случится, то виноватым я выберу тебя персонально. Мы договорились?

— Конечно. — Мамай всегда думал быстро, и сейчас решение пришло мгновенно. Человек, с такой легкостью связавший воедино его самого, Сысоева и Анвара, знал как минимум столько же, сколько и он сам. А значит, шутить не собирался. — Только одна ремарочка: самоубийствами я не занимаюсь. По этой части в спецуре хватает профессионалов…

Незнакомец положил трубку.

Что ж, если звонивший сам «уговорит» и Анвара, и закусившего удила опера, то можно считать, что все закончилось неплохо. Поставить под свои знамена обезглавленную осетинскую бригаду — дело пустяковое. У них не будет выхода: кому они нужны без своего авторитета? А Сысоев… С легализацией многих статей дохода Орды он был нужен все меньше, а беспокойства доставлял все больше. В конце концов, при теперешних оборотах можно было прикупить и кого-нибудь поглавней.