Доказательство от противного

Монах, выхватив из-за пояса пистолет, быстро сбежал вниз. Старшина развернул Андрея и проворно пробежался по нему руками.

— Чистый?

Андрей обреченно кивнул.

Снизу показался Монах.

— Ты что, один сегодня? — спросил он Андрея.

— Пока да. Убираю.

— А! — Монах пошел вниз.

Милиционер отодвинул Андрея с дороги и тоже вошел в кафе.

Андрей огляделся по сторонам, вошел следом, запер дверь. Вытерев о джинсы вспотевшие ладони, взял ружье и спустился вниз.

Монах, навалившись животом на стойку, выбирал пиво. Старшина устраивался за столиком.

Увидев Андрея с ружьем, милиционер схватился было за висевшую на поясе дубинку, но вовремя опомнился и положил руки на стол.

— Вот те раз! — громко сказал он, не спуская глаз с Андрея.

— Чего? — Монах обернулся.

Несколько долгих мгновений все трое собирались с мыслями, оценивая сложившуюся обстановку. Андрей замешкался со следующим ходом, и первым заговорил Монах:

— Ну и что ты хочешь?

— Брось пистолет. — Андрей кивнул на оттопыривавшийся пиджак Монаха. Тот молча вытащил пистолет и бросил его к ногам Андрея.

— Деньги.

Бандиты переглянулись.

— Какие деньги, мужик? — с усмешкой спросил милиционер.

— Собранные.

— Собирают грибы. — Монах вальяжно облокотился о стойку. — Но грибы в лесу. Это далеко.

Андрей почувствовал, земля уходит из-под ног. Его провели, как мальчишку. Но кто? Бармен? А откуда он мог знать о приезде этих двоих? Нет, слишком он натурально испугался, брякнув про деньги. Значит, просто эти двое приехали без денег. Ой ли?

Андрей посмотрел на своих пленников. Ни сумок, ни пакетов, ни даже «напузников». Карманы не оттопыриваются. Оба слишком толстые, чтобы прятать что-либо под одеждой… Стоп!

— А ну, ты, встань прямо! — Андрей взмахнул оружием.

— Я? — Монах удивленно поднял брови.

— Ты.

— А ты кто, чтобы перед тобой прямо стоять? Генерал армии?

— Боюсь, что ты этого уже не узнаешь. — Андрей медленно положил палец на спусковой крючок.

Монах выпрямился.

— Теперь повернись.

— Э, — усмехнулся тот, — я мужчинами не очень интересуюсь, так что если ты…

— У меня мало времени.

Милиционер внимательно наблюдал за происходящим.

Монах пожал плечами:

— Как повернуться?

— Между прочим, — старшина скрестил руки на груди, — на улице стоит моя машина, а в ней два парня с автоматами. Ты лучше положи свою берданку и подними лапки.

Андрей ногой подвинул к себе пистолет и медленно поднял его. Переложив ружье в левую руку, он снял пистолет с предохранителя и взял его в правую.

— Между прочим, — милиционер предупреждающе поднял палец, — это мое табельное оружие. Так что подумай насчет сдаться.

Андрей выбросил руку с пистолетом вперед и выстрелил. Пуля разнесла вдребезги зеркало над барной стойкой.

Старшина бросился на пол, закрывая голову руками, Монах присел, испуганно глядя на Андрея.

— Встать, сука! — заорал Андрей.

Старшина поднял голову и, убедившись, что команда обращена к нему, резво вскочил.

— Парень, не дури…

— Раздевайтесь! Ну, живо! — Андрей снова выстрелил. На сей раз пуля отколола кусок кафеля позади милиционера. Тот мгновенно расстегнул пуговицы кителя.

Монах нехотя начал стягивать пиджак.

— Третий раз будет в лоб! — Андрей запрыгал, как боксер на ринге, наставляя пистолет то на одного, то на другого.

Милиционер проворно разделся до пояса. Монах сбросил пиджак на пол.

— Ладно, — сказал он сквозь зубы, завел руку за спину и бросил Андрею плоский кожаный кошель. — Но за эти денежки будет тебе бо-бо.

Андрей мельком взглянул на кошель.

— Раздевайтесь!

— Что, совсем, что ли? — Монах считал, что с передачей денег инцидент исчерпан.

— Совсем!

Еще минута, и пленники стояли у барной стойки в трусах и носках.

— И что теперь? — Монах скрестил руки на груди.

— В подсобку. Живо!

Бандиты послушно пошлепали в подсобку.

— Открывай дверь!

— Ошалел?

— Открывай! — Андрей выстрелил, и пуля ударила в коробку пива, оставив по пути кровавый след на плече милиционера.

Монах открыл замок. Из двери выскочил бармен.

— Всем быстро внутрь! Повторять не буду!

Все трое зашли в камеру. Последним был Монах. Он взглянул на градусник и покачал головой.

Андрей захлопнул дверь.

Силы оставили его, и он сел на пол, привалившись спиной к холодной нержавейке, ощущая, как ледяные капли катятся по груди, спине. Удар изнутри в дверь снова привел его в боевое положение.

— Слышь, малохольный, холодно здесь! — Голос Монаха.

— Холодно?

Андрей представил себе, как они стоят втроем в центре металлического ящика, прижавшись друг к дружке и потирая руками плечи. Потом он вдруг увидел Оксану. Она лежит на столе, покрытая застиранной простыней, а закутанный в грязный тулуп сторож подходит к изголовью, оттягивает ей подбородок и заглядывает в рот, проверяя, нет ли золотых зубов.

— Холодно? — переспросил он, поднимаясь.

— Холодно! — Три голоса отвечали скверным хором.

— Это еще ничего. — Андрей подошел к агрегату и крутанул ручку регулятора до упора влево, до отметки «максимум».

Камера ожила, загудела хорошо поставленным басом, к которому тут же присоединились скверные, прямо скажем, голоса тех, кто сидел внутри.