Доказательство от противного

— Стой-стой-стой! — поймал его Леха за локоть. — Ну-ка, покажь, что там у тебя?

Андрей улыбнулся и медленно, с гордостью подтянул рукав.

Друзья увидели кожаный (вернее, это была не кожа, а заменитель, каким обшивают сиденья в кинотеатрах) браслет шириной сантиметров в восемь, усеянный рядами металлических клепок, какие ставят обычно на днища матерчатых сумок. Леха знал, что это экипировка «металлистов» — фанатов тяжелого рока, и рассматривал браслет как вещь вполне обычную. Миша же никогда не обращал на подобную атрибутику внимания, и этот аксессуар был ему в диковинку.

— Зачем это? — поинтересовался Зуля.

— Ты что?! — изумился Андрей серости приятеля. — Это хард-рок, круто!

Для убедительности Андрей вскинул руку со сжатым кулаком вверх, оттопырив в последний момент указательный палец и мизинец.

Леха усмехнулся. Миша скептически проследил за этим жестом.

— И не лень было клепки ставить? — спросил Зуля с иронией.

— Я и не ставил, — несколько смутился Андрей. — Я его купил. За одиннадцать рублей…

— За сколько?!

Вопрос этот задали одновременно и Леша и Миша, но прозвучал он из их уст по-разному. В Лешином возгласе было почтение к дорогой вещи и уважение к человеку, позволяющему себе такие покупки. Миша же просто не поверил своим ушам: одиннадцать рублей — за такое барахло?!

— Одиннадцать. — Андрей посмотрел на свой браслет, словно изумляясь, как можно сомневаться в выгодности подобной покупки. — Да там, кстати, такие по пятнадцать толкали. Просто я пацана этого знаю…

— Где — там?

— Ну, — сделал Андрей неопределенный жест, — в одном кафе на Университетском…

— И много там такого… продают? — Миша явно заинтересовался браслетом, но приятели никак не могли взять в толк, куда он клонит.

— Ну, много, — подумав, кивнул Андрей. — Там можно, считай, любые купить: на кнопках, на липучке, на шнурках, широкие…

— Нет, ты не понял, — мягким жестом остановил его Миша. — Много ли их там покупают?

— Покупают? — На лице Андрея читалось недоумение. Несколько секунд он размышлял над смыслом вопроса, а потом радостно закивал, поняв наконец ход мыслей Зули.

— До хрена и больше! — радостно сообщил он, оборачиваясь к Леше, до которого уже тоже дошел смысл вопросов.

С этого дня у друзей снова было общее дело. Они делали браслеты. Обходились они в рубль-два, а продавались (приятели не особенно заламывали цены) в три-четыре раза дороже. Клепки купить было просто. Единственным сложным моментом был дерматин, но после того, как отец рассказал Леше о свалке, куда свозились старые автобусы, проблем с этим больше не стало.

В этом предприятии, пожалуй, впервые раскрылись деловые качества каждого из троицы.

Миша был, без сомнения, мозговым центром компании. Он долго думал, но решения, предлагаемые им, всегда оказывались взвешены и просчитаны до мелочей. Если он брал слово по какому-то вопросу, то практически всегда предложения его принимались на «ура». Когда появился спрос на браслеты с металлическими шипами, именно он предложил договориться с трудовиком соседней школы об аренде токарного станка. Когда же милиция начала задерживать тех, кто носил шипованную амуницию, объявив ее холодным оружием, именно Миша нашел на каком-то заводе игрушек цех, где делали резиновые конусы очень похожей формы. Стащив мешок этих резинок, приятели надолго обеспечили себя сырьем.

Леша оказался личностью творческой. Он не захотел останавливаться на классических браслетах и перчатках, в которых ходил тогда весь металлический люд. Он изобретал новые доспехи, каких не было не только ни у кого в Москве, но даже и у музыкантов на импортных постерах. Пусть не все Лешины шедевры продавались сразу, зато в кругу знатоков и ценителей подобной амуниции его имя произносилось таким же тоном, каким женщины и девчонки произносили имена Бурды и Кардена. Кроме того, это именно он придумал использовать для изготовления браслетов голенища старых женских сапог, а в конце восьмого класса, сшив несколько голенищ вместе, изготовил крутейшую жилетку, проданную ими аж за двести рублей!

Андрей был главной движущей силой. Атомным реактором, придававшим ускорение всему, чего только он не касался. Он был нетерпелив во всем, и если возникала проблема, он бросался устранять ее, еще не успев решить, что нужно делать. Порой его эмоциональность приводила к неприятным последствиям, но если кто-то из покупателей начинал торговаться, то лучшего противоядия, чем Андрей, было не сыскать. Торговался он отчаянно. Дело было отнюдь не в скупости. Сам процесс противостояния, убеждения в своей правоте доставлял Андрею удовольствие, схожее с тем, какое испытывает альпинист, карабкающийся по склону горы.

Кстати, когда встал вопрос о том, как добыть с завода обнаруженный Мишей мешок, Андрей со свойственной ему наглостью предложил просто пройти с ним через проходную, с серьезными лицами, словно они выполняют чье-то поручение. На проходной их все-таки остановили, и бдительная бабушка-вахтер поинтересовалась, что они тащат.