Доказательство от противного

Андрей проиграл первую же партию. Лехе повезло чуть больше: он выбыл из борьбы после второго круга. После третьего этапа борьбу продолжали только старшеклассники. Раздосадованные пятиклашки побузили немного и организовали свой турнир, в котором нашим героям также не повезло. Кто-то из неудачников, надеясь на реванш, затеял турнир по шашкам. И пошло-поехало. Эпидемия турниров охватила мальчишек с четвертого по шестой классы: нарды, «морской бой», «танки», поддавки, «точки», рендзю… Каждый второй выступал организатором какого-либо турнира, изготавливая свои собственные дипломы и медали. Доходило до смешного, когда в турнире принимали участие два игрока, претендовавшие на три картонные медали. Вскоре всем стало ясно, кто лучше всех во что играет, и постепенно ажиотаж вокруг этих первенств, чемпионатов и кубков начал стихать. Как раз в этот момент по школе прошелестел слушок о том, что кто-то проводит чемпионат по «футболу», в котором можно выиграть не нарисованный цветными карандашами на тетрадном листе вымпелок, а аж три рубля. «Футбол» представлял собой довольно простую игру, для которой были нужны металлический шарик и свободный подоконник. Двумя касаниями руки игрок должен был прокатить шарик от одного угла подоконника до другого так, чтобы шарик ударил по разу по обеим створкам окна. Если шарик падал, не докатившись до угла или не касался рамы, то игроку засчитывался «гол». Играли до трех. Задача была несложной, и пацаны катали шарик по две-три перемены, прежде чем кто-либо трижды ошибался. В этой игре исход дела решали зачастую не мастерство и опыт игроков, а неровность плиты, соринка или дрогнувшая от неожиданного звука рука.

Три рубля. Андрея такой стимул заинтересовал. Оказалось, правда, что за участие в чемпионате нужно заплатить двадцать копеек, но Андрея это не смутило. Два раза не поесть мороженого.

Разумеется, чемпионат проводился неофициально и с некоторой степенью конспирации. Участники играли в открытую, но им запрещалось как-либо комментировать счет или говорить что-либо о том, что игра идет на деньги.

Проводил чемпионат и принимал ставки парень из параллельного класса. Так впервые встретились лицом к лицу Андрей и Леха…

— Давно. Росли вместе, — сказал Андрей. Окунувшись в воспоминания, он допустил просчет, произнеся эту фразу: сейчас Анвар кивнет понимающе, вспомнит о своем друге детства, и разговор надолго съедет в кювет, полный липких, тягучих историй о друзьях детства тех, кто сидел за столом.

Но этого не произошло. Анвар в самом деле кивнул и обвел узкий круг подсевших поближе земляков многозначительным взглядом, но не произнес ни слова.

Бандиты слушали молча, не сводя глаз с главаря.

Тот посидел некоторое время, переваривая услышанное, потом начал расспрашивать о деталях.

— А этот… Гена… Какие у него с Мамаем еще дела, не знаешь?

Андрей не знал. Он знал, где находится кафе, уже знал, где живет Лехин компаньон, на какой машине ездит и еще массу общих сведений, казавшихся дилетанту первостепенно важными при решении подобных вопросов.

— Ладно. — Анвар царственным жестом поднял руку, давая понять, что узнал все, что мог узнать от Цилиндра. — Значит, так: сегодня я свяжусь с Мамаем. Завтра встретимся и решим вопросы…

— Георгий! — Повернувшись к молодому человеку, осетин быстро заговорил на родном языке. Голос его звучал повелительно — ни дать не взять князь, отдающий приказания своему человеку.

Георгий несколько раз медленно кивнул. Кивнул в знак подчинения, но с достоинством, давая понять окружающим, что он не просто слуга, шестерка, но молодой и лишь потому менее опытный и заслуженный воин, отдающий дань уважения своему наставнику.

Анвар взял свой бокал. Сидевшие за столом задвигались, наполняя рюмки и стаканы.

— Ну, — Анвар поднял бокал над головой, — за настоящих друзей!

Присутствующие оживились, начали чокаться, пить и закусывать.

Анвар, как бы потянувшись за куском карбоната, наклонился к Андрею и произнес чуть слышно:

— Завтра в десять будь дома: мы за тобой заедем. Минут через двадцать Андрей потихоньку встал из-за стола и незаметно, не простившись, удалился восвояси, вполне удовлетворенный результатами своего визита.

ГЛАВА II

Рассказать в двух словах, что за человек Миша Зуленич, — дело непростое.

Потомственный москвич. Родители — инженеры. Единственный ребенок в семье. Ребенок поздний, а потому и родители, и многочисленные родственники добросовестно сдували с мальчика пылинки, всячески оберегая его от невзгод и напастей.

Миша был щуплым и почти не рос, намного отставая от сверстников. Эти обстоятельства только подливали масла в пламя родительской и прародительской любви: чадо кутали зимой и не давали купаться, если температура воды была ниже двадцати.

Ни в ясли, ни в сад Миша, само собой, не ходил. Бабушки и дедушки по очереди занимались его воспитанием, пока родители проектировали грейдеры и бетономешалки.