Доказательство от противного

Миша не спорил, не пытался ничего доказывать или объяснять. Он знал, что у него есть цель и что он будет идти к ней сквозь огонь, воду, медные трубы и любую грязь и дрянь. И шел, отмечая про себя, что бывшие дружки-приятели чураются его общества, предпочитая некий «свой круг».

У Миши были любимая женщина и два настоящих друга — немало по большому счету. И все-таки заноза гордости нет-нет да покалывала. Миша пытался доказать самому себе, что он на самом деле умнее тех, кто, по выражению одного знакомого, «сидит тупым боровом в железной будке». Он был на голову, даже на две умнее и талантливее тех, с кем приходилось общаться, и каждый раз, когда ему удавалось провести их за нос, зуд от этой занозы стихал, пока не встречался очередной старый приятель, протиравший штаны в испускающем последний вздох НИИ. Этот приятель морщил свой угреватый нос, почесывая плохо выбритую китайским одноразовым станком обвисшую щеку, и покрытое бесчисленными шрамами Зулино самолюбие требовало новых жертв.

Так что облапошенным Зулиным соседям стоило обижаться не на коварного конкурента, а на тех, кто невольно подталкивал его к поиску.

Почему контейнеры, а не супермаркет или тот же ресторан, не фабрика и не банк?

Все просто. Ведь Миша собирался сваливать. Что проку вкладывать силы и деньги в здания и станки, если придется бросать все это здесь на пике успеха? И потом, не хотел Зуля врастать в эту землю. Во времена путча он был готов рвануть через границу с теми грошами, что успел тогда скопить. Лишь бы успеть проскочить под «железным занавесом», пока тот снова не опустился, скрыв от него вожделенный мир, где, как в Библии, воздается каждому по делам его.

Сегодня Миша бродил между рядами не оттого, что интересовался ценами конкурентов, а потому, что не находил себе места. Особых дел на рынке у него не было, но они условились с Андреем, что, в случае чего, тот будет искать его здесь.

Соседям это последнее обстоятельство было неизвестно, и они не на шутку заволновались, заметив, что Зуля пошел обходить ряды по третьему кругу. Не иначе как этот пройдоха что-нибудь затевает.

Один из оптовиков решил подойти к нему.

— Здоров, Зуля! — протянул он руку для приветствия.

— День добрый. — Миша пожал протянутую руку и рассеянно кивнул.

— Как она?

— Нормально. — Миша не был расположен вести беседы на отвлеченные темы, но торговца это очевидное обстоятельство ничуть не смутило.

— Как торговля?

Миша на секунду задумался, потом усмехнулся:

— Как всегда.

Торговец пошел рядом.

— А что, видел уже новые соки у Лепехина?

— Видел, наверное.

Миша, погруженный в собственные мысли, не обращал внимания на то, что лежало на витринах.

— И как?

— Что — как? — Настырность торговца начинала раздражать.

— Как думаешь, стоит брать?

— Мне сейчас все равно, — честно ответил Миша.

— То есть как это?

— Так. Я отваливаю. — Почему-то Миша, боявшийся — чтоб не сглазить! — поднимать эту тему даже наедине с близкими друзьями, вдруг сообщил эту новость первому попавшемуся торгашу.

— Как отваливаешь?

Торговец насторожился. Его темные, близко посаженные глазки возбужденно забегали.

— Совсем. Без остатка.

Отвалить. Он ждал этого так долго. Отвалить туда, где нет этих бегающих глазок, матерщины и грязи, где улыбнуться незнакомому человеку — нормально, а не считается признаком умственной неполноценности. Миша уже видел, как он идет не спеша по мощеной улице Нанта, поглядывая на красочные, пестрые витрины маленьких ресторанчиков и строгие, стильные — дорогих магазинов. Солнце, усыпавшее улицу яркими конфетти бликов и зайчиков. Воздух, насыщенный запахами и ароматами всех мыслимых цветов, фруктов и готовящихся блюд. Слышна музыка…

— Слышь, чего говорю-то? — Торговец дернул Мишу за рукав, мгновенно вернув его на родину.

— Чего? — Не было даже сил одернуть этого болвана.

— Будешь брать или нет?

— Что брать? — Мише вдруг захотелось снять с руки белоснежную перчатку и, размахнувшись, бросить ее в лицо дотошному торговцу: «Пошел прочь, невежа».

Но перчатки не было, да и ростом торговец был заметно выше. До дуэли бы дело не дошло: торговец пустил бы в ход кулаки, «не отходя от кассы».

— Уезжаю я, — отмахнулся Миша и зашагал к своему контейнеру.

— Куда? — крикнул вдогонку торговец. — За товаром, что ли?

— Во Францию. Навсегда.

— Ну я серьезно!

Не получив ответа, торговец пожал плечами и пошел в другую сторону. Ответ Зули озадачил его. При чем здесь Франция? Куда он мог, на самом деле, уезжать? Нет, не уезжать даже, а отваливать. Так он сказал.

— Паш, — окликнули его, — как, берет Зуля соки?

— Какая тебе разница? — огрызнулся торговец. — Берет — не берет. Чего на него смотреть-то? Своих мозгов нет?

— Ты чего, Палыч, с дуба рухнул?

— Да пошел ты…

Зуля терпеливо дожидался вестей от Андрея. Дважды он порывался позвонить на пейджер, но что проку? Появись какие-нибудь новости, Андрей бы тотчас сообщил.

Так и получилось. Андрей примчался на такси. Зуля заметил почти бегущего приятеля еще издалека и пошел навстречу.

— Ну что? — встретил Зуля друга вопросом.